Королевские дети. Жизнь хороша (сборник). Алекс Капю

первого. У тебя всё хорошо?

      – Ну что опять?

      – Ты снова испускаешь радиоактивное излучение. Что на сей раз?

      – Да оставь.

      – Скажи.

      – Мне действует на нервы, как ты обращаешься с этой бедняжкой Матильдой. Плоский зад, кривые зубы, и всё время эти еле слышные выдохи вместо речи. Я тебя спрашиваю, это обязательно? Да ещё и эти красные пятна.

      – Но такие люди бывают, что поделаешь.

      – Суть не в этом. А в том, что ты их так видишь.

      – А что плохого в том, чтобы видеть людей такими, какие они есть?

      – Ты хочешь видеть Матильду такой, потому что она устраивает тебя именно в этом образе. Комическая фигура для твоего мужского юмора.

      – Ну ты глубоко копаешь.

      – Как уж есть.

      – Ну хорошо. Тогда мне придётся объяснить, в чем твоя проблема с Матильдой.

      – Сделай милость.

      – Ты не хочешь принять её в виде такой серой мышки, потому что для тебя в качестве женской ролевой модели допустимы только всемогущественные суперженщины.

      – Окей, годится. На сей раз ты доволен, нет?

      – Да.

      – Хорошо. Могу я позволить себе ещё одно замечание?

      – С удовольствием выслушаю.

      – Тот момент со сломанным крылом петушка. Мне кажется, это чушь.

      Макс пожал плечами:

      – Ничего не могу поделать, этот факт упоминается в любой иллюстрированной истории авиации. Некоторые источники утверждают, что крылышко было сломано ещё до старта, а не при посадке. Боюсь, что выяснить правду уже не удастся.

      – Ты и впрямь не вполне нормальный. Сожалею, но вынуждена тебе об этом сказать.

      – В отличие от крылышка, действия принцессы упоминаются историками лишь походя, а то и вообще не упоминаются. Рассказать тебе про эту принцессу?

      – Про какую принцессу?

      – Которая скакала верхом вслед за воздушным шаром. Элизабет, младшая сестра короля.

      – Ах, это неважно.

      – Но она очень важна для истории.

      – Для какой истории?

      – Для истории Марии и Якоба.

      – А какое отношение может иметь к их истории принцесса?

      – Я как раз и хочу тебе это рассказать.

      – А у неё в шёлковых волосах красуется диадема? Её разбудит из смертного сна поцелуй королевича? Или как там?

      – Она дикарка, не поддающаяся воспитанию. У неё невроз авторитета и дефицита внимания.

      – А сколько ей там лет, напомни?

      – Девятнадцать.

      – О боже.

      – Ну так уж есть. Но слушай, она этакая «Рыжая Зора» Версальского дворца.

      – Исторически достоверная?

      – Можно почитать её письма. Она иногда подписывает их Elisabeth, la folle, непутёвая. Этакая Пеппи Длинныйчулок от Бурбонов. Лихая наездница, превосходно играет в бильярд.

      – Рассказывай дальше.

      – Девушка изнывает от скуки в Версальском дворце. Только и занятий, что пудрить парики, шнуровать корсажи, постоянно молиться и писать