Испанский вариант (сборник). Юлиан Семенов

он родом?

      – Он живет в Англии, но он не англичанин… Он там работал…

      – А где он живет в Лондоне? – спросил Штуба.

      – В Лондоне его сейчас нет. Он в Испании.

      – У красных?

      – Нет, у Франко.

      Гейдрих стремительно вышел из кабинета, набрал номер телефона и спросил:

      – Шелленберг, скажите, пожалуйста, кто из англичан находится при штабе Франко? Военных там нет?… Понятно… Журналисты? Сколько? Пятеро? Ясно. Посмотрите, пожалуйста, по своей картотеке, кто из журналистов был у Риббентропа – то ли в этом, то ли в прошлом году. Спасибо, я подожду. И нет ли этого человека сейчас в Испании?

      Гейдрих вернулся в кабинет, подвинул стул к стеклянной ванне, в которой лежал измученный Грасс, и спросил его:

      – Какое у вас звание?

      – У меня нет звания.

      – Какое звание у вашего шефа?

      – Я ничего больше не скажу.

      – Кого вы знаете из военных?

      – Никого.

      – Из чекистов?

      – Я ничего не скажу, – повторил Грасс и закрыл глаза.

      Гейдрих обернулся к Штубе:

      – Пойдемте-ка со мной.

      Они вышли в соседнюю комнату, и Гейдрих сказал:

      – Этого парня надо будет в три-четыре дня привести в порядок, а потом вы заберете его в Голландию и там организуете ему автомобильную катастрофу.

      – Я не совсем понимаю, обергруппенфюрер…

      – Было бы очень плохо, если бы вы понимали все мои планы, Штуба, – улыбнулся Гейдрих. – Вы красиво завязали эту операцию, надо ее так же красиво развязать. Зачем пугать Москву тем, что мы знаем их Дориана? А этот Грасс – возьмите от него все и увезите в Голландию…

      Зазвонил телефон. Гейдрих поднял трубку.

      – Слушаю. Ясно… Пальма… Так я и думал. Спасибо. Проинформируйте об этом Риббентропа… Хотя нет, не надо. Я к вам зайду – побеседуем. Лерсту пошлите шифровку: пусть глаз не сводит с этого нашего «друга». И пусть он организует ему интересные встречи, посмотрим, нет ли у латыша связей. А потом, если интересных связей в Бургосе нет, пусть устроит ему поездку на фронт. Ну, об этом позже. Я у вас буду в восемь.

Бургос, 1937, октябрь

      Именно в восемь германский военно-воздушный атташе в Бургосе генерал-полковник Кессельринг устраивал прием.

      Лерст, улыбающийся, щеголеватый, веселый, подвел к Кессельрингу Яна.

      – Генерал, я хочу представить вам нашего друга, военного корреспондента господина Пальма.

      – Я читал ваши статьи, они серьезны и объективны…

      – Благодарю вас.

      – Никто так не ценит объективность, как солдаты…

      – Я убежден в этом, генерал.

      Лерст и Пальма подошли к следующей группе военных.

      Лерст познакомил Яна с генералом Рихтгофеном.

      – Рад видеть грозного вождя немецких асов, – сказал Ян.

      Рихтгофен вопросительно посмотрел на Лерста.

      – Это наш друг, журналист Пальма.

      – Очень рад, господин Пальма.

      Лерст отвел Яна в глубину зала, к камину. Он задержался на мгновение возле штурмбаннфюрера СС