Испанский вариант (сборник). Юлиан Семенов

много пива, – заметил Штирлиц.

      – У вас столько помощников, что мне хочется считать вас не секретарем посольства, а по крайней мере послом, – сказал Ян.

      – Всему свое время.

      – Мы не спешим, – торопливо сказал Хаген. – Знаете, есть прелестная пословица: «Поспешай с промедлением».

      – Хорошая пословица, – согласился Ян.

      – Господин Лерст, – шепнул Хаген, – пришла срочная корреспонденция из Берлина. Там есть кое-что для вас.

      Лерст поднялся:

      – Займите нашего гостя. Нет ничего омерзительнее дипломатических приемов: здесь только шпионам вольготно, а нам, дипломатам, от них жизнь не в жизнь…

      Сидевшие рядом в креслах подвыпившие летчики – один немец, другой итальянец – обсуждали преимущества нового «мессершмитта» перед «капрони».

      – Хотя это и не патриотично по отношению к моей стране, – говорил итальянский капитан, – но ваш новый «мессер», конечно, значительно лучше. Ваши летчики, видимо, несколько хвастают его скоростью, но скорость тем не менее поразительна. Жаль, что вы его скрываете даже от нас. Хоть бы не хвастали тогда…

      – Мы, немцы, – ответил подполковник люфтваффе, – при многих наших недостатках, лишены одного: мы не хвастуны.

      Ян, рассеянно обернувшись, заметил:

      – Это к вопросу о том, что человеческие недостатки есть продолжение их достоинств?

      – Марксистская формулировка, – заметил Хаген. – Или мне показалось?

      – Показалось, – ответил Штирлиц. – У них об этом иначе сказано.

      – Вы большой знаток марксизма? – удивился Пальма. – Вот моя карточка, заходите при случае – поболтаем о Марксе.

      – С удовольствием. А это мои телефоны – звоните.

      – Пятьсот семьдесят километров! – продолжал итальянец. – Это скорость, которая сокрушит авиацию мира. Я не верю, что у нового «мессера» такая скорость!

      – Единственное, что мы умеем сейчас делать, – хохотнул немецкий летчик, – так это наращивать скорости.

      – Даже шестисоткилометровые? – не унимался итальянец.

      – При нашем налоговом прессе можно выжать и тысячу километров.

      Пальма снова засмеялся:

      – Вот так выбалтываются государственные секреты.

      Штирлиц уперся взглядом в лицо немецкого летчика. Тот словно замер, поперхнувшись смехом.

      – Господин Хаген, вы не знаете, тут есть хорошая охота на коз? – спросил Пальма.

      – А я не охотник. Это живодерство бить коз… Несчастные, добрые создания: чем они виноваты, если Бог создал их такими красивыми? Что касается рыбалки – тут я дока. Ловить молчаливых хитрых рыб – это дело мужчин. Я готов составить вам компанию. Штирлиц у нас чемпион по рыболовству, и с ним я соперничать не берусь…

      Штирлиц, извинившись, отошел к немецкому летчикy – подполковнику люфтваффе. Как раз его и итальянца лакей обносил сэндвичами. Штирлиц взял с подноса сэндвич и неловко уронил его на колени немца.

      – Простите, подполковник, – засуетился он, – пойдемте, у нас в туалете есть мыло, мы