Испанский вариант (сборник). Юлиан Семенов

важна для судеб рейха, чем встреча с шефом главного управления имперской безопасности.

      Гейдрих отошел к окну, залитому солнцем, и, заложив руки, прижался лбом к стеклу.

      Окна приемной выходили на зеленый дворик министерства иностранных дел. По ровному, на английский манер подстриженному газону ходили голуби. Гейдрих негромко, словно самому себе, сказал:

      – Министерство иностранных дел обязано иллюстрировать тягу к миру обилием прикормленных голубей.

      …В кабинете рейхсминистра Ян Пальма сидел за маленьким столиком, отхлебывая бразильский кофе из золоченой чашки, и говорил негромко:

      – Я благодарен вам, господин Риббентроп, за исчерпывающий ответ. Важно стенографически точно передать ваши слова читающей британской публике.

      – Я доверяю вашему бриллиантовому перу.

      – Запомнили «бриллиантовое перо»?

      – Тяжкий удел министров – запоминать. В данном случае этот удел не был для меня обузой. Мне было приятно это запомнить, дорогой Пальма.

      – Господин министр, я хотел бы задать вам вопрос, который, естественно, не будет включен в публикацию. После блистательного выступления фюрера в Данциге куда следовало бы обратить свой взор нам, вашим английским друзьям?

      Риббентроп улыбнулся:

      – Вы вторгаетесь в сферу государственных секретов рейха.

      Пальма ответил – тоже с улыбкой:

      – Господин Риббентроп, я снимаю свой вопрос.

      Риббентроп поднялся, принес с другого столика электрический кофейник, долил кофе себе и Яну и спросил:

      – Ну хорошо, а как думаете вы, куда следует обращать свой взор великой Германии?

      – По-моему, на Варшаву.

      Риббентроп отрицательно покачал головой.

      – Прага?

      Риббентроп снова отрицательно покачал головой, а потом прижал палец к губам и сказал:

      – Вам, как другу Германии, я хочу посоветовать: не уезжайте сейчас отдыхать, даже если у вас запланирован отдых. А если и поедете, то советую куда-нибудь поближе к Пиренеям.

      Гейдрих посмотрел на часы:

      – Я сочувствую рейхсминистру. Журналисты с их дотошностью могут замучить насмерть.

      И как раз в это время вышел Пальма. Он поклонился Гейдриху и сказал секретарю министра:

      – Я просил бы вас записать, что я остановился в «Адлоне», апартамент номер двести семнадцать. Если я понадоблюсь господину рейхсминистру, прошу предупредить заранее, а если этого нельзя сделать, то сообщите, пожалуйста, портье. Я буду оставлять свой телефон или тот адрес, по которому ненадолго уеду.

      Гейдрих вошел к Риббентропу. Они молча поздоровались. Гейдрих сказал:

      – Мой дорогой Риббентроп перед тем, как я начну мучить вас вопросами координации нашей работы, мне хотелось бы спросить: известно ли вашему ведомству, что журналист Ян Пальма в течение трех лет посещал марксистский клуб в университете?

      – Мне неизвестно это, и мне занятно узнать, о чем думал ваш Лерст, когда представлял мне Пальма в Лондоне?

      – Лерст не