Ах, эта проза жизни!. Марита Мовина-Майорова

теперь сиди тут и стыдись.

      Я отлепилась, наконец, от полки с чипсами. Мы разговорились.

      Оказалось, что прежняя хозяйка Баси, та самая сухонькая пожилая женщина, продала по весне квартиру и уехала к дочери в Германию. Ей было жалко таскать Басю по врачам, делать ему прививки, получать всякие справки на него чтобы вывезти за границу, трясти в автобусах и поездах с пересадками, и она оставила пса новой владелице квартиры. Этой самой продавщице, которая недавно приехала в этот городок и в тот момент снимала жильё.

      – А мне некогда его специально выгуливать – целыми днями на работе. Вот и беру его с собой. Он поначалу тихий был, под прилавком сидел – привык, видно, спокойный образ жизни с пожилым человеком вести. Но я его не стала удерживать, когда он понемногу из магазина самостоятельно начал выходить. Потом повадился сам по себе бегать. Потом услышала, как одного прохожего облаял возле магазина, потом – другого. Видимо решил, что магазин – его собственность, которую охранять надо. Кто его знает уже – не боятся…

      Она замолчала.

      – А я вот испугалась. Сколько же ему лет? Старенький уже, наверно, в прошлом году еле ножки переставлял.

      – Да что Вы! Ему только четыре года, совсем молодой ещё.

      – Надо же! А я думала…

      Так поговорили мы о Басе, о погоде, о…

      – Надо идти. И Вам работать надо.

      – Какая сегодня работа? Все на пляже сидят. Я тоже через полчаса домой пойду, а потом, как все – на пляж.

      – Хорошо. Ещё увидимся – городок маленький. Бася, до свидания, – обратилась я к прилавку, под которым всё так же тихо сидел пёс. Оттуда не донеслось ни звука.

      Я вышла на солнцепёк…

      Как я сказала, городок тот небольшой, почти все друг друга знают. Разгуляться негде, кроме как вдоль медленной речки и по самому городку. Потому ни раз, и ни два, возвращаясь с берега озера, встречала я потом Басю, или бредущим в тенёчке под деревьями вдоль улицы магазинов, или воинственно облаивающим проходящих мимо людей: пес всё также свято охранял магазин, громко и сердито гавкая на прохожих, и даже на тех из них, которые всё-таки заходили туда, зная уже больше показушный, чем истинный характер гавканья «злобного» сторожа.

      И только меня Бася пропускал мимо, не издав ни звука. Больше того – он явно сторонился меня и усердно делал вид, что меня не замечает. Я хорошо понимала пса: как иначе он мог объяснить себе, что именно эту женщину он не облаивает – где же мой профессионализм? – в такие минуты, наверняка, думал он. А может, и вправду стыдился. Потому и деланно игнорировал. Ещё издали, завидев меня, он, чтобы уж совсем себя, видимо, не обесценивать, не поворачивал сразу назад и не переходил на другую сторону улицы. Нет. Он приостанавливал своё движение к цели, то есть к идущему навстречу ему прохожему (в данном случае – ко мне), наклонял свою умную маленькую головку, начинал слегка прихрамывать и, изображая усталость и полное равнодушие, развернувшись,