Последняя из рода Тюдор. Филиппа Грегори

бросает он. – Это немыслимо! Само по себе это уже измена! Не говоря уже обо всем остальном!

      – Не произноси этого слова! – шипит ему его мать, перед тем как он разворачивается и бросается из комнаты прочь. Она сверлит его спину гневным взглядом и бежит за ним следом.

      Меня трясет от возмущения и напряжения, а открытая шкатулка с короной Анны Болейн так и стоит на столе между мной и моей сестрой, смотрящей на меня во все глаза.

      Маркиз Винчестер, положивший начало всей этой перебранке своим глупым обещанием короны для Гилфорда, поворачивается к моему дядюшке, Генри Фиц-Алану и Вильяму Герберту, свекру Катерины, и вопросительно смотрит на них, словно бы недоумевая, как может семья, внутри которой нет согласия, управлять целым королевством.

      – А я думал, что обо всем этом было условлено, – хитро замечает он.

      – А все и условлено, – быстро отвечает свекор Катерины.

      Ему совершенно не нужны проблемы, потому что он тоже участвовал в этом заговоре. Стоящий рядом с ним сын кивает, как будто понимает, о чем идет речь.

      – Я ни с кем не договаривалась, – объявляю я.

      Внезапно я ощущаю, как Господь простирает надо мной свою длань. Внезапно я понимаю, что мне делать. Я не глупа и прекрасно понимаю, как здесь обстоят дела. Страх прошел, и я снова обретаю ясность ума.

      – Я приму корону, раз того желает Господь, а я могу исполнить Его волю. Но у Гилфорда нет этого предназначения. Это не его судьба. Это я наследую корону короля Эдуарда, да благословит Господь его душу, а Гилфорд, мой муж, может лишь просто быть рядом со мной.

      Я ощущаю, что Катерина, моя сестра, подошла ко мне ближе, как будто желала заявить, что она моя наследница, что мы – сестры королевской крови. Мы не глупы и не позволим, чтобы нас разыгрывали, как пешки. Мой муж не станет королем, как не станет им муж моей сестры.

      – Но ему придется дать титул, – задумчиво произносит свекор Катерины. – Королевский титул. Ведь все-таки он…

      Он не заканчивает фразы, но мы все понимаем, что он хотел сказать. Все-таки герцог Нортумберленд не стал бы так усердно трудиться только ради того, чтобы возвести на трон дочь Генри Грея. Кому вообще до меня есть дело? Разве они не будут искать выгоды от моего восшествия на престол? Так что Гилфорду придется дать титул, чтобы расплатиться с его семьей. Как сказано: «Не заграждай рта волу, когда он молотит»[7], а Дадли – весьма прожорливые звери.

      – Я сделаю его герцогом, – предложила я. – Это достойный титул для монаршей особы. Пусть он будет герцогом Кларенсом.

      Предыдущий герцог Кларенс был утоплен в бочке с мальвазией, в собственном дворце, за его неслыханную самонадеянность и амбиции. И если кто-либо увидит между ними сходство, меня это беспокоить не будет.

      Мы ночуем с Катериной в королевской постели, и одна из моих фрейлин спит рядом с нами на приставной кровати. Шелковые простыни были согреты золотой грелкой, а матрас проколот кинжалом, на тот случай, если там спрятался злоумышленник. Гилфорд ко мне не приходит,

7

Второзаконие, 25:4.