Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра. Николай Лузан

клочке бумаги нетвердой рукой была нарисована схема, и имелось короткое пояснение.

      – Интересно! Очень интересно! – отметил Матвеев и достал из ящика стола такую же схему.

      Ту, которую обнаружил Лазарев при обыске капитана. Она в деталях совпадала с той, что предоставила Лонге. Матвеев, продолжая играть роль, сличил их, поднял голову, согрел девушку теплым благодарным взглядом и похвалил:

      – Какая же вы молодец, Рената!

      Лонге зарделась и спросила:

      – Я все правильно сделала, Александр Иванович?

      – Рената, вы просто умница!

      – Я поняла, что эта записка очень важна вам, Александр Иванович! Что мне делать дальше? Что?! – торопила Лонге.

      – Ничего!

      – Как ничего?! А записка? А схема? Я же должна передать их?! Этот капитан… Он страшный человек!

      – Я же сказал: вам нечего бояться, Рената. Мы вас защитим. Записку и схему передаст по назначению наш человек.

      – Русский?! Но это же… – глаза Лонге округлились.

      Матвеев улыбнулся и заверил:

      – Будет такой русский, что не отличишь от немца.

      – Понятно, понятно. А если капитан потребует еще что-то выполнить? Как мне быть?

      – Не потребует. Сегодня же его переведут в армейский госпиталь. Так что вам нечего опасаться.

      – Спасибо. Я могу идти? – спросила Рената и поднялась из-за стола.

      – Погодите! Погодите! – остановил ее Матвеев и пояснил: – В интересах вашей безопасности придется на время задержаться. Если не возражаете, могу предложить кофе.

      – Кофе, с вами?

      – А вы против?

      Рената присела, и в ее голосе зазвучали кокетливые нотки:

      – И что, только кофе?

      – Не только, будет и шоколад, – в тон ей ответил Матвеев и потянулся к трубке телефона.

      Напоминать о своем распоряжении дежурному по отделу ему не понадобилось. Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета появился помощник дежурного. В руках у него был поднос. На нем над чашками с настоящим кофе вился ароматный парок, а на тарелке румяными бочками аппетитно лоснились пончики. Матвеев пригласил Ренату к журнальному столику. В тот день они выпили не одну чашку кофе и съели не один пончик. В непринужденной беседе, в которой воспоминания Ренаты о прошлом переплетались с настоящим, незаметно летело время.

      Конец беседе положил Лазарев. Он доложил об отправке пленного немецкого капитана в армейский госпиталь. Матвеев распорядился вызвать машину и, расставаясь с Ренатой, вручил ей плитку советского шоколада. Оставшись один, он возвратился к состоявшемуся разговору, анализировал каждое ее слово, жест и утверждался в том, что она способна выполнить задание Смерша – внедриться в иностранную спецслужбу и добыть ценную информацию. Подтверждение тому Матвеев находил в отчете Климова, безупречно сыгравшего роль пленного немецкого капитана, и агента Верной, проживавшей с Ренатой в одной комнате.

      29 апреля 1945 года в спецсообщении на имя начальника управления контрразведки Смерш 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Вадиса Матвеев доложил о завершении