Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра. Николай Лузан

Иванович, но она просит, шоб ее принял начальник русского абвера.

      – Чего-чего? Иван, ты ничего не напутал?

      – Никак нет, товарищ майор. Дамочка шпарит по-нашему не хуже нас, – оправдывался Волков.

      «Русский абвер? Говорит по-русски? Любопытно! Очень даже любопытно!» – заинтересовался Матвеев и распорядился: – Ладно, проводи ее ко мне!

      В коридоре раздался дробный стук каблучков. Дверь в кабинет Матвеева приоткрылась. В щель заглянул Волков и спросил:

      – Александр Иванович, позвольте войти гражданке Лонге?

      Матвеев махнул рукой. Волков отступил в сторону. Робко переступив через порог, в кабинет вошла девушка лет 20–22-х. Поздоровавшись на отменном русском языке, она представилась:

      – Рената Лонге.

      Матвеев кивнул и задержал взгляд на ней. Под тонким облегающим плащом угадывалась точеная фигурка. Ее украшала горделиво вскинутая головка с тонкими чертами лица. На нем выделялись небесной голубизны глаза. Волосы пшеничного цвета топорщились задорным хохолком.

      «Хороша! Ничего не скажешь! Можно понять наших бойцов, мимо такой не пройдешь», – признал в душе Матвеев.

      Отпустив дежурного, он предложил Лонге сесть. Она опустилась на краешек стула и под его строгим взглядом нервно затеребила рукав плаща.

      «Волнуешься? С чего это вдруг? Русский абвер? Откуда тебе это известно? Кто ты?» – размышлял Матвеев и обратился к Лонге:

      – Так кто вас обидел, Рената?

      – Господин майор! Господин майор, только не надо их наказывать! Они… они… – Лонге смешалась и потупила взгляд.

      – Как так не наказывать? Это недопустимо! Виновные должны понести заслуженное наказание!

      – Не надо! Не надо! Они ничего плохого не сделали! – воскликнула Лонге и всплеснула руками.

      – Ладно, разберемся, – не стал настаивать Матвеев и поинтересовался: – А теперь, Рената, объясните, как вы, не местная жительница, оказались в прифронтовой полосе?

      – Я… я бежала, куда глаза глядят. Там невозможно оставаться! Там… – осеклась Лонге.

      Она была столь искренна и непосредственна в своих чувствах, что подозрения, возникшие было у Матвеева о ее возможной связи с абвером, развеялись. Перед ним находилась одна из множества безвинных жертв войны. Его больше интересовало другое – блестящее знание русского языка Лонге. Он смягчил тон и отметил:

      – Рената, вашему знанию русского языка можно позавидовать. Вы что, жили в Советском Союзе?

      Лонге встрепенулась, на лице появилась робкая улыбка, и девушка призналась:

      – Нет, в вашей стране я никогда не была, господин майор.

      – Для вас я Александр Иванович, – ушел от официального тона Матвеев и уточнил: – Рената, а где вы научились так хорошо говорить по-русски?

      – На филологическом факультете Берлинского университета. Я еще знаю французский и понимаю английский. Мне языки как-то легко даются.

      – Такое не каждому дано, это талант. А откуда у вас столь чистое произношение? Ему невозможно научиться