Your Mistake. Джереми Йорк

и вынужденного голодания, от пережитого стресса я вновь потерял сознание, но опытный Гаррисон живо привел меня в чувство и послал подручных в столовую за порцией полноценного обеда. Лишь когда я поел, умяв без остатка мясной бульон с гренками и внушительный бифштекс с кровью, профессор согласился продолжить беседу, предварительно прочитав мне долгую лекцию о вреде голодания в стрессовой ситуации и напоив меня отвратительно сладким чаем с шоколадом. Видя, что мне полегчало и я вновь способен рассуждать здраво, он выдал список необходимых Курту лекарств, а следом и сами препараты, аккуратно упакованные в картонную коробку. Я тщательно пересчитал порошки и ампулы, поминутно сверяясь со списком, повертел в пальцах шприцы и кивнул.

      – Здесь указано время приема и необходимая суточная доза. Я так понимаю, что милорд рассчитывал на вас, Патерсон, так как от услуг профессиональной сиделки отказался. Постарайтесь не допустить, чтобы у пациента развилась паранойя, мой друг. Видите ли, лорд настоятельно просил передать вам, как только вернетесь, что ждет вас у себя на Беркли-стрит и что довериться он может только вам.

      Что ж, с его стороны это было разумно. Доверять тому же Роберту Харли я бы не стал. Художник мог похитить опытный образец «Феникса». Художник мог убить Софи Даньер. К такому выводу мы с инспектором пришли за пятой кружкой.

      Я прихватил лекарства, забытый лордом мундштук и спешно покинул клинику.

      – Не забудьте! – прокричал мне вслед профессор. – Я буду навещать вас по четным дням, а в следующую среду милорд должен сдать кровь и мочу на анализы!

      Выудив из кармана последнюю мелочь на такси, я направился на Беркли-стрит и, со свертком под мышкой, позвонил в дверь, готовый защищать Мак-Феникса от любых врагов.

      Дверь открыл мистер Роберт Харли.

      Пару минут мы откровенно пялились друг на друга, разглядывая и изучая, как изучают грядущих союзников или соперников. Мистер Харли, отбросивший напускную манерность, выглядел почти цивильно: без грима, в халате и с мешками под глазами он как-то растерял свой лоск и стал нормальным парнем средних лет.

      – О, привет! – наконец очнулся Харли и переступил по полу босыми пятками. Голос у художника был сонный и усталый, от него разило дорогим коньяком. – Здорово, что ты пришел. Мак все мозги мне проел, трижды будил за последний час, требуя известий о «доке». Проходи! Сразу к нему проходи, а я на кухне посижу, лады?

      Я не стал чиниться, не надулся оскорбленным индюком на его фамильярное обращение, тотчас приняв условия игры, и прошел в знакомую мне прихожую. Харли принял мою куртку и зонт, щелкнул ногтем по коробке с лекарствами, но ее я забрал и огляделся. Вспомнив, в какой стороне находится спальня лорда, направился туда.

      В помещении было темно, шторы на окнах плотно задернуты, и лишь слабое их колыхание говорило о том, что окно приоткрыто. Впрочем, воздух был свежий, и дышалось легко. Еле слышно работала система приточной вентиляции. Кто-то слабо шевельнулся на кровати, я повернулся на звук:

      – Привет. Как ты?

      – Патерсон. – Удовлетворенно