Your Mistake. Джереми Йорк

в его лице отражалась теперь лишь апатия – реакция организма на успокоительный укол. Он не играл, не врал мне, он допускал подобное развитие событий и был готов, я клянусь, готов был принять утвердительный ответ.

      – Нет. Есть свидетели.

      – Слава Богу!

      Заметки на полях.

      Знал ли Курт, что простым односложным вопросом убедил меня в своей невиновности, непричастности к смерти мадемуазель Даньер? Что именно с этой минуты я отбросил сомнения и окончательно принял его сторону? Знал ли об этом Курт?

      Теперь, положа руку на сердце, я думаю, что знал. Он все знал. Всегда. Он взвешивал каждое слово, особенно в разговоре со мной. Он всегда видел за моей спиной тень инспектора Слайта. Я был частью общего замысла, и мне не позволяли сбиться с заданного курса. Меня вели, как авиалайнер в тумане… Нет, лучше не вспоминать про авиалайнер… слишком больно…

      Маленький винтик методично вкручивали в доски событий, пригоняя заготовки одну к другой, так медленно и плавно, почти ласково, что бедный маленький винтик не замечал вращения.

      Глупо с его стороны.

      Смертельно глупо с его стороны.

      – Бедняжка Соф. Мне жаль…

      Я кивнул, хотя сомневался в последнем.

      – Бедняжка Соф, – задумчиво повторил Курт. – Значит, убийство. И когда мне ждать полицию?

      – Инспектор Слайт обещал зайти после ленча, – поделился я приятной новостью. – Полагаю, что и профессор Гаррисон освободится к этому часу.

      – Хорошо. Значит, нужно поспать и привести себя в порядок. Я не могу принимать гостей в таком виде.

      – Если хочешь, я съезжу на Беркли-стрит и привезу твои вещи.

      – Опять пытаешься сбежать? – усмехнулся Курт. – Нет уж. Останься и охраняй меня от призраков, Джеймс Патерсон!

      Почему-то мне показалось, что он издевается надо мной.

      Он шутил над страшными вещами, над гибелью молодой красивой девушки, влюбленной в него девушки, он намеренно обращал трагедию в фарс. Отчего-то мертвая Софи Даньер пугала его значительно меньше, чем Софи Даньер живая.

      – Ты перегибаешь палку! – сердито осадил я лорда и выдрал пальцы из его ладони. – Как ты можешь, Курт, ведь ее убили из-за тебя! Опомнись!

      – Опомниться? – недобро скривил губы Мак-Феникс, до отвращения делаясь похожим на собственный портрет кисти Роберта Харли. – Что ж, память восстановится быстро, и убийца ответит за все. Но оплакивать Софи – уволь. Заигравшаяся дура!

      – Иногда я готов убить тебя своими руками! – не выдержав, вспылил я и тотчас пожалел о сказанном.

      Лорд резко дернул меня за руку, я потерял равновесие и завалился на его кровать. Он ухватил меня, притягивая ближе, сжал горло локтем, заставляя кашлять и дергаться; я почти придавил его, в борьбе сметая с тумбочки пузырьки и градусник, я извернулся и изготовился ударить, но в этот миг Курт прошептал мне в самое ухо:

      – А ты слей в унитаз налоксон. И никто ничего не докажет!

      Он сразу ослабил хватку; бешеная вспышка отняла у Мак-Феникса остаток сил и он лежал в полуобморочном