Your Mistake. Джереми Йорк

справочников и журналов чудом уцелевшего Байрона, прошел через сад к маленькой беседке на краю розария.

      Тим Питерс трудился, с воодушевлением подкармливая колючих питомцев; лакей глянул на меня исподлобья, не слишком приветливо, но и без протеста, покивал, делая жесты, намекающие на отличную погоду. Я согласился, что погода удалась, сочувственно улыбнулся при виде клумбы с искалеченными цветами. Я не был специалистом в садоводстве, но то, что казненным розам выжить не удастся, понял как-то сразу. Впрочем, Тим не унывал: рядом с клумбой стояли горшочки с черенками, пустившими робкие листья, и контейнеры, куда он думал отсадить поврежденные кусты, чтобы выходить их в тепле и уюте.

      Я предложил свою помощь, лакей отказался, без труда распознав во мне дилетанта; в атмосфере полного взаимопонимания я прошел в беседку, потеснил макеты Курта и часа на три погрузился в божественное царство поэзии, зачитывая вслух особо сильные строки к вящей радости лакея.

      Пришедший с прогулки Курт обнаружил нас в беседке, упоенно листавших потрепанный томик, причем Питерс размахивал совком, пытаясь жестами воспроизвести любимые стансы. Довольно долго Мак-Феникс молча пялился на нас, судя по виду, размышляя, в какой дурдом ему звонить, потом не выдержал, расхохотался, до того заразительно, что мы с Тимом переглянулись и согнулись пополам от смеха.

      После обеда пошли купаться. Море продолжало радовать, лорд разделся и нырнул в синеву, я колебался, но Курт иронично поднял бровь, и я быстро стянул с себя одежду. Море приняло меня в свои объятья, омывая и очищая, тело вполне уже оправилось от встряски, я рискнул поплыть брасом, Курт пристроился рядом, чуть впереди, и я немедленно ввязался в борьбу за первенство. Потом мы загорали и устроили шутливый поединок по бегу, подняли кучу брызг, покрасовались вольным стилем, снова упали в песок. Курт нырял, доставая со дна замысловатые раковины и окаменелости, я чувствовал, что ему нравится проводить время в моем обществе. И что он уже не зациклен на сексе. Это внушало оптимизм. Хороший выдался денек.

      Заходящее солнце погнало нас в дом, в горячий душ; оголодавшие желудки требовали немедленного восполнения энергии. Поужинав и отпустив лакея, Курт достал шахматы, и мы с головой ушли в божественный мир игры. Я не слишком погрешу против истины, если скажу, что просидел за доской всю ночь, жмурясь от удовольствия. Это была не просто партия, состоящая из конечного числа комбинаций, это был поединок психологии и сухой математики, дуэль теории вероятности и интуиции на грани предвидения, мы ломали копья, сшибались лоб в лоб, мы часами раздумывали над атакой, пока банальная усталость не заставила нас пойти на мировую. Пошатываясь, часто смаргивая воспаленными глазами, мы поднялись в спальни, и Курт дружелюбно пожелал мне спокойного утра. Я улыбнулся и кивнул в ответ, стараясь, чтобы жест не выглядел пошлым приглашением; но Мак-Феникс слишком устал, чтобы ловить абстрактные намеки, и просто прошел к себе.

      Я толкнул дверь, с трудом разделся