Фауст. Сети сатаны. Оливер Пётч

когда-то измыслило, останется на бумаге – и это можно будет прочесть даже через сотни лет! Я рад, что на склоне лет могу застать этот миг.

      Иоганн во все глаза смотрел на пресс. Он уже слышал о подобных устройствах, но еще ни разу не видел. В Книтлинген порой заносило отпечатанные листки, в основном религиозного содержания. Карты, которые Иоганн купил на скопленные деньги, а отец втоптал в грязь, тоже были отпечатаны на таком прессе. В печатных книгах вместо темного пергамента использовали бумагу, а буквы наносились галловыми чернилами, какие издавна применялись для письма.

      До сих пор, чтобы сделать копию, монахам приходилось вручную переписывать каждую книгу, но в последнее время эту работу все чаще производили при помощи пресса. Необходимые литеры отливали из олова и свинца. То, что прежде занимало месяцы и даже годы, теперь можно было сделать за один день. Иоганн с трудом представлял себе, сколько же книг можно изготовить таким способом за ничтожный отрезок времени. Сотни? Тысячи? Уже сейчас их было столько, что ему ни за что не перечитать!

      Иоганн задумчиво разглядывал пресс и трогал запачканные чернилами металлические штифты. Литеры на них были зеркально перевернуты. Отец Антоний между тем взял с полки маленький пузырек.

      – Я только на прошлой неделе приготовил это лекарство по рецепту из старой книги, – пояснил он. – Книга была в одном из ящиков из того самого монастыря, – тут монах улыбнулся. – И главным образом речь идет о… сырной плесени.

      Иоганн воззрился на него в недоумении.

      – Сырной плесени?

      – А еще овечий навоз и мед. – Отец Антоний вскинул руку. – Знаю, звучит несколько странно. Но это старинный рецепт, и снадобье должно помочь при чахотке. Не обязательно говорить матери, из чего оно приготовлено. – Он протянул Иоганну тщательно закупоренный пузырек. – Дай ей выпить сегодня и потом в течение недели утром и вечером. Молитва при этом, конечно же, не помешает.

      – Спасибо, святой отец.

      Иоганн уже развернулся к лестнице, но тут взгляд его упал на одну из книг в ящиках. За несколько месяцев в гимназии юноша неплохо подтянул латынь и потому с удивлением уставился на заглавие и автора.

      Speculum Astronomiae…

      – «Зеркало астрономии», – пробормотал он. – Альберт Великий, достопочтенный брат доминиканского ордена и епископ Регенсбурга.

      Отец Бернард говорил, что астрономия, как и астрология, изучает звезды. Иоганн вспомнил, что мама только сегодня говорила о звездах и дне его рождения. То, что и ученые Церкви занимались этими науками, было для него в новинку.

      – Значит, и Церковь верит в силу звезд? – спросил он отца Антония.

      – Ну, есть тонкая грань между тем, во что Церковь верит и что она считает ересью, – ответил монах. – Звезды есть выражение воли Божьей, как утверждает Папа; так же говорил Альберт Великий, который и написал эту книгу более двухсот лет назад. Даже епископы порой просят составить гороскоп, – он усмехнулся. – Хотя я