Год наших тайн. Сарина Боуэн

благодарности, понять которое может только хоккеист. Блин! Мать сегодня выбила меня из колеи. А ведь в первый день я тоже чуть не прокололась, когда дала понять, что имя Бриджера мне знакомо по командному списку.

      – Спасибо тебе, что принес ланч, – повторилась я.

      – Не за что, – ответил он вдруг охрипшим голосом. – С тобой все будет в порядке? Ни о чем не хочешь поговорить?

      Я помотала головой.

      – Никто не умер, если ты об этом. Просто так… драма. И хорошо, что за много миль отсюда.

      – Понятно, – он наклонился, чтобы утащить из коробки несколько чипсин. – Знаю, что такое драма. У каждого своя.

      Минуту мы молча жевали, и я было решила, что Бриджер готов оставить тему. Но не тут-то было. Он снова заговорил, голос звучал невесело:

      – Весь этот год я из кожи вон лезу, чтобы одолеть драму. А на той неделе пришлось сдаться.

      – Ну а теперь как? – спросила я. Мы говорили приглушенными голосами, будто признавая таким образом, что это не обычная болтовня. – Потому что, если ты знаешь приемы, как все это преодолеть, я вся внимание.

      Он прокашлялся.

      – Я знаю один прием: понять, что нет никаких приемов. Если уж влип, нужно непрерывно продираться изо всех сил.

      – Значит, я все делаю неправильно.

      Он издал резкий смешок.

      – Почему?

      – Ну… – я откусила очередной кусочек. – Я всегда любила все планировать, чтобы знать, чего ожидать. Но в прошлом году это оказалось невозможным, и я так и не пришла в себя.

      – Есть поговорка: если хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах.

      – Мне нужно было ее вытатуировать на собственной персоне.

      – А на какой части твоей персоны? – В его зеленых глазах загорелась искра, и я искренне надеялась, что это приглашение к флирту.

      Может же девушка помечтать.

      – Ну, – сказал он, когда ланч был съеден, – и где гитара, о которой я столько слышал?

      – Убери ножищи, и я тебе покажу. – Я вытащила Джордана из-под кровати и раскрыла футляр.

      Мне вдруг пришло в голову, что я не могу назвать Бриджеру имя гитары. Потому что я назвала Джордана в честь самого крутого игрока НХЛ. И этот настоящий Джордан – рыжий. Совсем как Бриджер.

      Улыбаясь про себя, я села рядом с Бриджером на кровать, положила гитару на колени и повернулась к нему.

      Он протянул руку и провел пальцами по струнам. Каждая при его прикосновении издала водянистый звук.

      Я улыбнулась.

      – Будь мужчиной, Бриджер. Вот так. – Я ударила по струнам, и их звучание заполнило комнату.

      – Ты, кажется, назвала меня слабаком? – Нефритовые глаза посмотрели на меня с вызовом, он снова потянулся к гитаре и с силой дернул одну струну.

      – Вот молодец. – Мне давно не было так весело. – Да, я ведь обещала объяснить тебе интервалы. Ты сейчас сыграл на струне D. Это нота ре. Пропой ее вместе со мной. – Я пропела ре.

      – Господи, Следопыт. Ты не говорила, что придется петь.

      – Всего одна нота. Давай, пропой-ка мне ре.

      Уши у него покраснели. Но он пропел