Легко видеть. Уманский Николавевич Алексей

их об увиденном, раздал им несколько срочных заданий. Небольшую группу он засадил за перевод тех материалов, которые хотел включить в свой отчет. Задание было сверхсрочным. Михаил понял, что горячка здесь порется неспроста, и что Антипов хочет представить свой отчет о командировке в ГКНТ как отчет от имени всей делегации, хотя на самом деле эта работа была поручена не ему. Раз он решил работать на опережение, значит, собрался представить высшему начальству свою идеологию с опорой на американский опыт не просто оперативнее своих коллег, но и так, чтобы их отчет выглядел бледным на фоне той картины отечественного будущего, которое обрисует он.

      Михаил был включен в другую группу, которой надлежало организовать технологический процесс обработки информации в самом центре – уже не во всей межотраслевой системе. Сначала ему пришлось оценить, какой нагрузке подвергнется по такой технологии центр, какие для этого потребуются людские и машинные ресурсы, чтобы не вышло так, что гора родила мышь. Однако Антипов желал другого – немедля, до проведения какого-либо проектирования, засадить всех имеющихся в институте специалистов по разным тематическим направлениям за работу в качестве аналитиков вне зависимости от их интеллектуального уровня и действительной компетентности. Чтобы активизировать порядком обалдевших от организационной перетряски людей, придать им уверенности и заинтересованности, Антипов приказал называть их не просто аналитиками, а эрудитами и прибавить рублей по пятнадцать-двадцать против того, что они получали до чудодейственного появления эрудиции в их головах по одному только приказу директора.

      В качестве прототипа информационно-поискового языка, которым должны были пользоваться эрудиты, Антипов распорядился принять комплект предметных рубрикаторов все того же Смитсонианского института. Язык был примитивен и годился разве что для формирования документальных досье по тому или иному профилю, но отнюдь не для прямого поиска фактов. Антипов против такой оценки не возразил. Но с ним произошла еще одна перемена. Если раньше он готов был доказывать свою правоту, отбиваясь от чужих аргументов и отчасти соглашаясь с ними, то теперь перед сотрудниками это был не их старший коллега, а повелитель, не затрудняющий себя разъяснением причин своих предпочтений, и в то же время мэтр, изрекающий только абсолютные истины. Ни возражений, ни сомнений он уже не слышал. Группе, писавшей для него отчет, он устроил скандальный разнос с криком и угрозами, поскольку она не совсем укладывалась в сроки.

      Короче, все свидетельствовало о крайнем нетерпении шефа и о том, что он сделал главную ставку в карьерной игре. Взлет на гребень волны он решил совершить немедленно и во что бы то ни стало. Очевидно, он очень боялся, что иначе найдется другой умник, который на той же американской основе предложит то же самое, но уже от себя, а если