Замок де ла Кастри. Том 1. Крис Мейерс

я сам этого не знаю.

      – … но почти всю жизнь ты будешь несчастлив.

      Юноша нахмурился и попытался выдернуть руку. Только сейчас он заметил, что цыганка впала в глубокий транс.

      – Смотри, вот линия, чья-то судьба переплелась с твоею тесно-тесно. Умрете в один день. А любовь… любовь в твоей жизни… беда… вижу будет…

      – Слушай ее чаще! – Габриэль прервал гадание, грубо толкнув женщину в плечо. – Она уже предсказала тебе смерть?

      Дима медленно покачал головой.

      – Габриэль, как ты можешь? – возмутилась цыганка. – Я ведь даже денег не беру!

      – Иди, иди, – отмахнулся Габриэль, и обиженная женщина ретировалась.

      – Наваждение какое-то, – пробормотал Дима, потирая ладонь.

      Праздник разгорался, и Дима вскоре позабыл о цыганке и гаданиях. Все пели, смеялись от души, и юноша чувствовал себя таким же счастливым, как и Габриэль, который словно преобразился этой ночью. Будто и не было долгих лет упорной работы, несчастий, голода и потерь. Его друг сиял своей неестественной и грубой красотой и дарил радость всем вокруг.

      Поцеловав в щеку, Эвви вскоре заснула рядом с ним. Цыгане и обитатели Приюта стали расходиться, а Дима еще долго просидел на бревне, переворачивая листы старого черного альбома, который сестре Габриэля удалось сохранить на радость брату. Картинки расплывались перед глазами из-за выпитого вина и выкуренных сигарет.

      Рисунки в альбоме казались невероятно древними. Дима чувствовал, будто держит в своих руках чью-то долгую историю жизни. Его до глубины души поражали женщины и мужчины, изображенные на портретах. Все они имели какие-то общие черты, по которым можно было определить, что в альбоме собраны изображения представителей одного рода. Габриэль, несмотря на цыганскую кровь одного из своих родителей, несомненно, принадлежал к потомкам этих древних аристократов. Стоило лишь посмотреть на его высокий лоб, выдающиеся скулы и большие печальные глаза.

      На внутренней стороне обложки красовалась выведенная серебряными чернилами надпись.

      – Де ла Кастри, – с трудом разобрал Дима выцветшие от времени слова.

      Опять та самая фамилия, которая упоминалась за сегодняшний день уже несколько раз. Вздохнув, юноша отложил альбом и увидел, как в круге света от костра появился его друг. Габриэль шел, шатаясь и громко икая, держа в руке пустую бутылку. Не дойдя нескольких шагов до бревна, на котором сидел Дима, он рухнул на землю лицом вниз и громко захрапел.

      Дима улыбнулся. Этот человек очень нравился ему. Он считал, что Габриэль – обедневший аристократ, беженец из Парижа, попавший в Петербург после Взрыва. Возможно, его родственники носили графский титул когда-то и могли похвастаться близкой связью с этими самыми де ла Кастри (что, правда, слегка пугало Диму), но Взрыв сумел покалечить многие жизни. На долю Габриэля наверняка выпало немало бед, поэтому подросток был рад, что помог ему.

      – Стоп, – мысли юноши внезапно закружились вокруг него самого.

      Он вскочил на ноги. Остатки алкоголя тут