В Портофино, и там…. Андрей Виноградов

      ИСКУССТВО И ЖИЗНЬ

      Целюллоидный Ихтиандр нас обоих сразил наповал. И меня, и Шумпоматери. После первого сеанса мы прошмыгнули за экран и прятались там до начала следующего, уличили момент – и обратно в зал. Сидеть пришлось на ступеньках, в зале было битком.

      Дома я улегся животом на ковер, вытянул перед собой руки и долго производил руками плавные волнообразные пассы, пока плечи не затекли и локти не раболелись. Передохнув, попытался задействовать ноги, но катастрофически мешал пол, и ковер шел волнами. Волны, вроде бы, то что и надо, но уж очень пыльно. Под конец я чувствительно сткнулся об пол подбородком и прикусил губу, но Ихтиандр… он же был «за наших», а значит обязан терпеть и страдать. В этот момент мне и пришла в голову идея – как надо играть в Человека – амфибию.

      Вечером мама Шумпоматери, вся, как есть, Шум, пожаловалась моей, что Яник почти час пробыл в ванной и воды на пол расплескал – ужас, «хоть бы к соседям не протекло», а я потирал ушибленный, подпухший подбородок и жалел, что мне самому не пришла в голову такая простая идея; ведь сама напрашивалась. Я тут же перезвонил приятелю и попал на маму Шум. Так я узнал, что Шумпоматери летом поедет в Артек, что к соседям по этажу прибился рыжий котенок, что-то про двоюродную сестру Яника и двоюродных братьев… «Старший опять сбегал из дому, за последний месяц дважды… Это очень плохо, никогда так не делай… Их мама опять чуть не умерла. Вот все вы так…» Наконец, удалось заполучить к воспаленной трубке того, кому собственно я звонил, и поделиться гениальной задумкой. Сосредоточиться после вороха вываленной на меня мамой Шум информации было трудно, но удалось.

      Идеи и впрямь становятся силой, когда овладевают массами, в этом с Владимиром Ильичом трудно не согласиться. Шумпоматери легко, с интересом и даже с благодарностью воспринял мою идею. И хотя массой похвастаться он не мог – мама Шум всегда жаловалась: «Яничка так мало ест! Такой весь худой кащей!» – мы оба почувствовали, что жизнь наша обретает новый смысл. Будущий Ихтиандр немного печалился, что не в его голове родился гениальный план, но жил он в сравнительно новом доме, с модерновыми одинарными окнами и подоконниками с гулькин нос, а в таких условиях разве можно придумать что нибудь толковое?

      СТАРЫЕ ВЕЩИ

      Будучи у меня в гостях, Шумпоматери садился за мою придвинутую к окну ученическую парту и мог как угодно долго рассматривать расположенную на подоконнике мою «сцену». Так папа назвал устроенный в гигантском старом аквариуме городок из красных, оранжевых и желтых пластмассовых кирипичей конструктора, машинок и оловянных солдатиков. Последних было столько, что даже частичная переплавка лишила бы бизнеса не одну оловодобывающую компанию.

      Когда-то аквариум служил домом для бесчисленных рыбок, керамической иммитации Триамфальной арки в Париже и маленькой бронзовой статуи Свободы, можно сказать – статуэтки Свободы, неведомо как появившейся в нашем доме. Сквозь зеленоватую воду она строго