Чудо. Владимир Алексеев

не знал. Но я точно знал одно. Что бы это ни было сегодня, завтра оно станет частью плана. Так было всегда, и каждый новый день приносил что-то свое, что-то новое, что уже было частью его стратегии и уже учитывалось в его изощренной предиктивной картине мира, которую видел только он сам, так ярко и так отчетливо.

      Дом, где мы поселились, находился в поселке, совсем недалеко от Разлома. Чудесное весеннее утро на этот раз началось у нас как-то очень рано. Писатель проснулся с петухами и вызвался приготовить всем яичницу на костре. Идея была неплоха, так как других идей просто не было. Я сидел на веранде и наблюдал, как мастер пера бодро орудует посудой, выдыхая пар в холодный воздух. Это выглядело обнадеживающе.

      Борис Андреевич вышел к завтраку последним. Яичница и кофе уже были на столе. Солнце было еще совсем низко, но небо просветлело, и запели птицы. Никто не хотел говорить. Мы сидели и впитывали силу нового дня. Писатель закурил.

      – Клавдий, мне показалось, что вчера в ресторане был Васильев. Ты его не заметил? – спросил шеф.

      – Да, точно.

      – Причем трезвый. Я его таким первый раз видел, мне кажется.

      С этими словами шеф вынул свой телефон и положил перед собой.

      – Рыба вчера была невкусная, – сказал Писатель, – сухая. А что еще ждать от глубинки?

      Борис Андреевич посмотрел на Писателя с неодобрением. Я, чтобы что-то сказать, сообщил шефу, что рано утром приходил водитель Витя и передал записку. В записке говорилось, что следует ждать звонка в полдень по местному времени. Кто будет звонить, не говорилось.

      – Началось, – сказал шеф, – без контроля нас не оставят, – и перевернул телефон экраном вниз.

      Я думал, смотрел ли он сегодня новостную ленту или нет. Судя по всему, еще нет. И, видимо, боялся не только посмотреть, но и спросить у меня. Я тоже боялся и тоже еще не видел. Писатель вообще выглядел так, как будто мы приехали к нему на дачу и он нас угощает. Время шло.

      До полудня мы решили еще раз поспать и снова собрались в доме уже после сна. Наконец, Борису Андреевичу позвонили с неизвестного номера. Он попросил нас записывать важные детали и включил громкую связь.

      – Здравствуйте, Борис Андреевич, – сказал хриплый женский голос. – У вас красивый халатик.

      Писатель в углу тихо прыснул, едва сдерживая смех. Борис Андреевич строго погрозил ему пальцем.

      – Это не халатик, впрочем, неважно. Доброго дня, с кем имею…

      – Борис Андреевич, меня зовут Елена Романовна. Думаю, мое имя вам известно.

      Зам главы администрации, подумал я. Вот кого они выбрали курировать процесс. Не знал, что у нее такой хриплый голос.

      – Да, конечно. Рад знакомству.

      – А я пока не знаю, рада ли. Это еще предстоит понять. Но вы уже нас очень порадовали. – В голосе была ирония.

      – Правда? И чем же? – Шеф не уступал в игре интонаций голоса.

      – Не скромничайте. Так мастерски забили интернет этой апокалиптической чушью. Все только и говорят