Чудо. Владимир Алексеев

древности, – выдал он с претензией на внимание и особым упором на свое превосходство в голосе.

      Я решил, что это конец. Мне стало как-то совсем неуютно.

      – Короли древности ходят среди нас в телах обычных людей. Кровь императоров, своими руками создавших этот мир, бурлит в потомках. Сегодня, – сказал он и важно поднял палец, – все мы как бы равны друг другу, но так ли это на самом деле? Ответьте! Так ли это? Равны ли мы?! Титаны и рабы, боги и твари?

      Никто не решался ответить, но по рядам прошел шепот.

      – Нет. Мы не равны, – развенчал шеф. – Истинный император, генетический наследник великого прошлого, выглядит, как все, ходит, как все, ест, как все, но он не такой, как все. Он таит в себе потенциал и силу предвечного младенца. Стоит только разбудить его, и он придет и поднимет меч! Или крест! Но это одно и то же!

      Речь Бориса Андреевича, судя по всему, производила эффект. Хотя больший эффект, конечно, производил он сам. Он говорил так уверенно и безапелляционно, что я невольно ловил себя на мысли, что соглашаюсь с ним, хотя совсем не понимаю, ни о чем он на самом деле говорит, ни к чему клонит. Еще я пытался понять, говорит ли он серьезно или играет, но игру внутри игры очень сложно отличить от бреда пьяного интеллектуала или от истинных мыслей глубокого человека. Люди часто выдают одно за другое, на всякий случай.

      – Тысячи лет! Тысячи лет короли и императоры направляли энергию народов на что?

      Снова никто не решился дать ответ.

      – На войну. На благородное убийство. Тысячи лет они переносили границы мира, как хотели. Границы этих империй были границами могущества этих самых сверхлюдей? Физические границы их власти.

      Он помолчал, переводя дух, и потом почти закричал:

      – А мы? Мы?! Что мы делаем? К чему мы идем? Как не стыдно быть теми, кто мы есть?! Уже сотню лет границы неподвижны. Они стоят, как вкопанные. Но это ведь не так. Они давно изменились! Но как? По-тен-ци-аль-но! Потенциально границы сейчас совсем в другом месте, а силы, которые должны были их перенести, ушли на дру-го-е. Воля была потрачена на то, чтобы изменить нас самих. И эта воля, именно она… создала чудо.

      Кто-то, кажется, начал кивать. Машинально, неосознанно или впрямь соглашаясь. Сложно было не согласиться с тем, что так преподнесено, тем более Борис Андреевич обладал способностью соглашаться сам с собой. И другим этого уже не требовалось делать. Весь фокус был не в словах, а в интонациях, я бы даже сказал, порывах речи и движениях тела. Его вдохновение заражало, и люди, внешне расслабленные, застигнутые в момент праздности, сопереживали с ним как бы тайно, пряча это друг от друга, на каком-то глубоком подсознательном уровне, где его образ соединялся с архетипом жреца, кудесника, юродивого…

      – Поэтому, именно поэтому, а не почему-то еще все вы собрались здесь. Вы почувствовали эту волю, которая вырвалась наружу и готова поглотить или одарить каждого. Всех, кто слаб. Всех нищих духом. Что? Что это, я спрашиваю, за сила раздвинула землю? Что за сила привлекла всех сюда? Христос? Магомед? Авраам? Будда? Ануннаки? Что