Чудо. Владимир Алексеев

ну, Христос. Неужели я бы не отличил? Егова совсем не такой. – Петренко повел ладонь вверх, как бы показывая движение стоящего на его ладони. – Он многоликий, светящийся, и голос у него как гром.

      Я призадумался.

      – Ты же православный, – говорю.

      – Ну, конечно.

      – Так знаешь, наверное, что твои слова богохульство?

      – Почему?

      – Бог триедин. И нет отдельно Иеговы или Христа. Может, ты еще Святого Духа видел?

      – Может быть, – растерявшись, сказал Петренко.

      – И то, что ты говоришь про Бога, что он многоликий, – это страшный грех. Нельзя самому трактовать Библию.

      – Так я ж, – заволновался рядовой. – Я ж сам видел. Ну своими глазами же.

      – Мало ли что ты видел. Церковь думает, что ты видел Сатану и поддался его искушениям. И поверил в него. Тебя, знаешь ли, хотят отлучить от церкви.

      – Как это?! – почти закончил Петренко. – Я же! Я Богом клянусь!

      – Подожди, не горячись. Лучше скажи, ты видел Дунаева на посту. И что он делал?

      – Ну да. Дунаев. Я иду обратно, темно. Вижу, рядовой Дунаев мне навстречу идет, а не должен же. Он должен был на посту быть.

      – И?

      – Подходит ко мне и говорит как-то…

      – Как?

      – Как хипноз. Вкрадчиво, то есть.

      – Что говорит?