Чудо. Владимир Алексеев

он выглядит?

      – Просто, – удивился я. – В костюме. Волосы слегка длинноватые, темные. Довольно высокий, не полный.

      – Понятно. Особые приметы есть?

      – Нет. А, да. Пугливый.

      – Хм, – оскалился полицейский. – Трупы обычно не пугаются.

      – Что вы! Что вы! Он жив. Просто от шока растерялся и убежал куда-то.

      – Куда?

      – Я не видел, был без сознания.

      – Понятно. Поищем пугливого. А как именно авария произошла?

      – На дороге появился неожиданно человек в маске. Выскочил откуда-то. И водитель резко свернул с дороги. Дальше вы сами видите.

      – В маске? Как спецназ?

      – Нет. Как на карнавале. В маске оленя. Еще с такими рогами широкими.

      – Чертовщина какая-то. Не буду это записывать.

      – Пишите. Я же говорю.

      – Я напишу, что водитель не справился с управлением. Какая разница?

      – Это неправда. А должна быть правда.

      – Вам померещилось. Я не могу опираться на показания человека на заднем сиденье. Тем более у вас был обморок.

      – Голубчик, я не буду с вами спорить. Вообще, я с вами разговариваю, потому что у вас лицо приятное. Если не хотите, не пишите. Напишут за вас. Но я бы посоветовал сообщить руководству, что дело тут не вашего уровня. Пусть пришлют специальный отдел. Вы меня поняли? Повторять я больше не буду.

      – Я при исполнении, – нерешительно сказал полицейский.

      – Я тоже, – отозвался я с носилок.

      – Ну хорошо, только бумажной работы прибавилось.

      – Это очень разумное решение. Счастливо, лейтенант. Твое имя я запомнил.

      Тем временем к месту аварии слетались мои пчелки – помощники, сотрудники, подрядчики. Мне даже пришлось подписать какие-то документы, как всегда, не читая. От этого на душе становилось спокойнее. Я это делал, пока меня обследовали в машине «Скорой» и пришли к выводу, что мое тело пострадало от времени больше, чем от аварии. Затем приехали также батюшка из части – отец Казимир – и сам полковник Кузнецов. К ним я вышел уже на своих двоих.

      – Борис Андреевич! – начал Кузнецов. – Вы нас сильно напугали.

      – Не время пугаться, командир.

      – Храни Осподь, – буркнул Казимир. – Вас надо в тепло и отпаивать малиной.

      – Успеете отпеть, святой отец, – сказал я и пригласил жестом гостей за импровизированный походный стол, тем временем организованный для меня рядом у дороги.

      Когда мы сели, я спросил:

      – Ну, рассказывайте, что тут происходит.

      – Я могу доложить по обстановке и расположению групп, но оценку давать не возьмусь, – сказал Кузнецов, щуря один глаз. – Много всего зафиксировали, но объяснить не можем.

      – Давайте по обстановке.

      – Скажем так: пока все тихо. Но тишина очень напряженная. У них тут три лагеря.

      – У кого?

      – У паломников, – с задержкой, оборачиваясь на батюшку, продолжил Кузнецов. – Сами они их называют коммунами, а участников