Древо прошлой жизни. Том I. Потомок Духа. Александр Гельманов

Это баба Маша.

      – Через вертящиеся столы, что ли?

      – Столы она не вертела, не беспокойся.

      – Ладно, скажи, что это за стихи про богатства Эльзы, спрятанные за очагом?

      – Бабу Машу нужно было знать. Она иногда могла быть Алисой в стране чудес, неимоверно романтичной. Я в детстве нашла эту тетрадь где-то у неё и стала читать это стихотворение. Но бабушка забрала, правда, не сердилась. Только сказала, что все сказки придумывались хорошими людьми, которых звали добрыми сказочниками и волшебниками. Все они жили в Зазеркалье. Мне было тогда лет десять-двенадцать. Это я запомнила навсегда.

      – А другие стихи, где упоминается какое-то Шато, что это? И что за аббревиатура из букв А,Э,Э,Ж?

      – Про Шато не знаю, а буквы могут обозначать её знакомых или друзей.

      – А что было в 1916 году?

      – Родился твой дед, отец мой и твоей мамы.

      – А 1929-м?

      – Репрессировали мужа Маши Александра.

      – А родные у неё были? Я не понял.

      – Да не было у неё никого, не было. Во время войны она была сестрой милосердия. Возможно, и стала ей, потому что все родные погибли. Твой прадед Александр встретил её в начале 1915-го, забрал её из больницы в бреду – тиф. И увёз в Симбирск, вот и всё. Ты знаешь, она была скрытной, но это не бросалось в глаза – всегда естественно принималось за особую скромность. Качества душевные – потрясающие, но противоположные друг другу: доброта и твёрдость, нежность и мужество, любовь и непримиримость. Могла быть очень непосредственной, но была очень умной женщиной и сохранила ясность ума до старости.

      – Таких людей я не встречал. Скажи, как ты думаешь, она была счастлива?

      – Думаю, да. Но и горя хватало. Хотя она довольствоваться тем, что у неё есть, могла, – тётя вздохнула в трубку.

      – А почему мне никто не говорил, что мои предки воевали на Шипке, это правда?

      – Это правда. Ещё такие сигареты были – «Шипка» – с памятником. Я думала, ты знаешь.

      – Я был в Болгарии и на Шипке. Теперь эти сигареты в пачках синего цвета. И я ничего не знал. Совсем. Слушай, а как мои предки, промышленники и купцы могли обходиться без рекламы и модифицированных продуктов? – съязвил я.

      – Ну, Сашка, и язва же ты сибирская. В цивилизованной стране не доводят всё до абсурда. А насчёт продуктов… Царь не ставил цели травить своих подданных. И на всё вредное раньше клеился очень заметный ярлычок с черепом и костями. Ты ведь это хотел от меня услышать? Помнится, ты сам рассказывал, что в средние века отравление ядами указывало на моральное разложение общества… Ты бы лучше не тратил деньги на телефонный разговор, а приехал как-нибудь. Я многое могла бы тебе рассказать.

      – Я обязательно приеду. Спасибо тебе… Но телефонная линия неожиданно разъединилась, и в ухо забили неприятные резкие гудки. «Ладно, потом перезвоню, я пока узнал всё, что мог», – подумалось мне.

      Итак, я выбрал три стихотворения из тетради – радостное, грустное