В поте лица своего. Боги. Анатолий Рубцов

манеры. Вот и за меч уже хватаешься чуть что – совсем как они. Впрочем, я рада тебя видеть, давно ты здесь? – Заботливым материнским жестом она стряхнула что-то с его плеча.

      Желает знать, не видел ли он, что и она, Афина, подвержена проявлению «низменных инстинктов», понял Арей.

      – Да нет, только что приземлился, – он махнул в сторону могилы Мирины. – Пролетал – а тут такое творится… Я, конечно, не удержался… – потупил голову Арей.

      – Ах, Арей, Арей, ты неисправим, – ласково пожурила его сестра. Она взяла его под руку и повлекла куда-то сквозь битву. Колесницы, вызванные ей, тихонько катились сзади. – Не забывай, прежде всего – ты наблюдатель… Наблюдать и запоминать факты – вот твое дело. А уж вмешиваться в события позволительно только Дию…

      – Что же тогда здесь делаешь ты? – не удержался Арей.

      – Я исполняю его волю, – ответила Афина, небрежно, как густую траву, раздвигая перед собой бушующие толпы людей. – Учти, Дий тобой недоволен. Мне это доподлинно известно. Откуда-то он узнал, что люди называют тебя богом войны, представляешь? Говорят, мол, где появляется Арей, там начинается битва. Тебя все боятся. Что ты на это скажешь?

      Арей негромко выругался от досады.

      – Что ты сказал? – не поняла Афина.

      – Я говорю, что как раз наоборот: я появляюсь там, где начинается битва. И в этом нет ничего странного. Ведь мое дело – изучать историю людей. Я не виноват, что их история – это сплошные войны.

      Они остановились на возвышенном берегу Скамандра. Здесь было значительно тише. Основные события сражения разворачивались в отдалении.

      – Как бы то ни было, – вздохнула Афина, – держись от битвы подальше. Учти, я желаю тебе только добра. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?

      Нет, не сомневается, заверил ее Арей, и она, очаровательно улыбнувшись ему напоследок, ласково потрепав по плечу, озабоченно гудящей пчелкой улетела прочь.

      Арей, вздохнув, сел на камень. Битва продолжалась.

      ГЛАВА ВТОРАЯ

      Битва продолжалась и, словно притягиваемая Ареем, начала постепенно смещаться в его сторону. Из пыльных облаков, из мятущейся людской массы вылетали колесницы, за ними, под тучами стрел, матово взблескивая щитами, огненно вспыхивая доспехами, выползали колонны воинов; они схлестывались, переплетались узлами, рвались на части и, яростно противоборствуя друг другу, снова исчезали в облаках пыли, откуда в скором времени опять вылетали колесницы и выползали сильно поредевшие колонны воинов, – так эта звенящая, громыхающая кутерьма приближалась к Арею.

      Скоро его внимание привлек к себе воин из числа данаев. Как Арей, казалось, притягивал к себе битву, так и этот могучий боец притягивал к себе воинов противника. Он сражался пешим, желающие сразиться с ним волнами накатывались на него и, будто разбившись о скалистый утес, смиренные, обессиленные бежали прочь. Это был великолепный образец человеческой расы. Ни ростом, ни физической силой он, пожалуй, не уступал бессмертным. Зато