Башни витаров. Валентина Хайруддинова

а еще больше верю своим глазам!

      – Не сомневаюсь, – кротко заверил охотник.

      – И правильно делаешь! Скажи: хотел воспользоваться моей добычей? – сердито спросил зверолов.

      В это прекрасное утро охотнику вовсе не хотелось ссориться со строптивым гостем, и так как Тимша по понятным причинам вызывал в нем интерес, Синигир решил продолжить беседу мирно. Он рассмеялся, хотя смех прозвучал немного неестественно.

      – Ты еще и смеешься надо мной?! – возмутился Тимша.

      Улыбка растаяла на устах охотника, но он сказал по-прежнему спокойно и вежливо:

      – Не горячись, прошу. Мне, конечно, не нужны твои трофеи.

      Тимша грозно нахмурился:

      – Хочешь сказать: моя добыча недостойная?

      Синигир растерялся, что случалось с ним крайне редко. Не зная, что ответить, чтобы окончательно не обидеть гостя, охотник предложил:

      – Давай поднимемся на балкон: там ждет завтрак, и поговорим серьезно.

      Тимша еще сердился, но, когда охотник, слегка поклонившись, повторил приглашение, гнев зверолова понемногу начал остывать, уступив место любопытству, а на балконе исчез вовсе.

      Завтрак охотника, как и все, увиденное в доме, поразило зверолова, привыкшего к суровой пище и грубому убранству помещений жителей леса. На балконе, на хрупком столике, застеленном белоснежной скатертью, в серебряных тарелочках лежало печенье, в стеклянных вазочках что-то розовело, наверное, варенье, а от какой-то размазни на синем блюдечке шел пар.

      – Присаживайся, – поспешно предложил охотник, заметив недоуменный взгляд зверолова.

      Тот неуверенно уселся на стульчик из лозы и спросил:

      – Не сломается?

      – Он крепкий, только кажется маленьким, – охотник постучал кулаком по сиденью второго стульчика и тоже сел.

      Если грандиозная нижняя комната сказала о подвигах славного охотника, то увиденное на балконе говорило о чем-то другом, чему Тимша пока не придумал названия. Это «другое» изумило зверолова, погасило его гнев и на некоторое время даже затмило цель прихода.

      Он оглядывал убранство столика, едва сдерживая улыбку. Особенно развеселили Тимшу маленькие салфетки тончайшей ткани, расшитые голубыми незабудками.

      Синигир уже сто раз пожалел о своем приглашении. Но сделанного не воротишь, а ему хотелось выяснить, зачем соперник придумал историю о его, Синигира, прогулках по лесным тропам – мирная беседа за завтраком, по мнению охотника, помогла бы горячему зверолову успокоиться. «Интересно, за игру ведет строптивый мальчишка?» – наблюдая за Тимшей, размышлял охотник.

      Впрочем, знание людей и жизненный опыт подсказывали Синигиру: юноша на нечестный поступок не способен в силу своего правдолюбия и прямоты. А уж в этих качествах Тимши охотник имел возможность убедиться давно.

      Да, все звероловы и охотники недолюбливали друг друга, а Синигир и Тимша уже в течение двух лет вели тайное состязание, хотя сами в этом