Башни витаров. Валентина Хайруддинова

людей издалека, да еще путешественников. Вот хозяин сказал, будто ты направляешься на Черные болота – я и посмел обратиться к тебе с просьбой, – извиняющимся, но от этого не менее мужественным тоном, произнес мужчина.

      Тимше льстило, что такой взрослый серьезный и, по речи судя, благородного происхождения человек запросто беседует с ним.

      – Да, мы на Черные болота едем, к знахарке. Мой товарищ немного приболел в пути, – объявил он.

      – О! Какая удача, – не меняя тона, сказал Мур.

      Тимша удивленно поднял брови.

      – О, прости, говоря об удаче, я имел в виду, конечно, не хворь твоего друга, просто мой путь лежит именно на Черные болота.

      – Ты там живешь? – живо поинтересовался Тимша.

      – Можно и так сказать, – как-то уклончиво ответил мужчина.

      Но он не знал: туманные ответы не для Тимши, приверженца правды и искренности.

      – Не хочешь ли присесть? – пригласил он Мура – любопытство пересилило в нем застенчивость.

      И пока тот, кивнув, усаживался напротив, зверолов спросил напрямик:

      – Так ты на Черных болотах живешь или нет? И зачем тебе моя повозка?

      – Обитаю я на Черных болотах, там, где они граничат с Бурой пустошью, а на повозке я хочу доставить лес. Я не собирался покупать лес сегодня, но так вышло.

      Простой ответ понравился юноше: он совершенно освоился, перестал смущаться и заикаться, тем более что ему удалось, наконец, увидеть лицо собеседника, до того спрятанное в тени капюшона. Зверолов именно таким его себе и представлял. Особенный голос Мура полностью соответствовал внешности: в прямых линиях носа и бровей странным образом сочетались жесткость и мягкость; вообще Мура можно было бы назвать красивым, но темно-серые глаза смотрели слишком мрачно, черные брови разделяла вертикальная складка, а уголки губ скорбно опустились книзу.

      – Чем же болен твой товарищ, – поинтересовался новый знакомый, – если это не тайна?

      – Да какая тайна! Его гика укусила, а он не признался сразу, – с готовностью принялся рассказывать Тимша, однако прервал себя и спросил:

      – А чем ты занимаешься на болотах?

      – Что за гика? Сможет ли твой спутник верхом добраться до болот, ведь повозку я заберу? – предпочел Мур не услышать вопроса.

      – Синигир, так моего товарища зовут, почти здоров: сейчас спускался, вид у него бодрый. А гика очень красивая: хвост пушистый, на ушках кисточки, шерстка шелковая, полосы на спинке, – затараторил юноша, – но вот беда: ее укус ядовитый – с гикой надо держать ухо востро. Я до сегодняшнего дня не видел людей, которых она укусила, но охотник у нас особенный: он о гике и не слышал! Видишь ли, Синигир на белок не охотится. Но, как бы то ни было, пришлось мне лечить охотника наугад.

      Мур молчал, пристально рассматривая юношу. Под этим пронзительным взглядом зверолову стало как-то не по себе. Он заерзал на стуле, и, чтобы нарушить молчание, неуверенно, почти умоляюще добавил:

      – Вот и вся моя история.

      – Да? –