Башни витаров. Валентина Хайруддинова

последнего, впрочем, довольно слабые.

      – Что с тобой? – приговаривал зверолов, доставая из торбы баклажку с водой, – ты захворал?

      Синигир припал к баклажке, шумно глотая воду.

      – Да у тебя рука опухла! Это гика! Говорят, место укуса печет, как прижженное огнем. Чего же ты молчал?

      – Я и подумать не мог, – простонал охотник, разглядывая покрасневшую и припухшую руку, – все твои зверушки такие безобидные, милые.

      – Если бы ты сказал раньше! – Тимша взволнованно и очень внимательно принялся рассматривать руку охотника, зашептал что-то, чего спутник не мог разобрать.

      – Это опасно? – слабо пробормотал Синигир, – а ведь такая симпатичная белочка!

      – Тебе как жителю леса, должно знать: гика красивая, но ее укус ядовит.

      – В первый раз слышу о гике: я не охочусь на белок, – совсем больным голосом заявил Синигир, – и совсем не знаю их повадок. Скажи, а яд, случайно, не смертелен?

      – Нет, хвала небу! Но лучше раньше начать лечение.

      Тимша полил на рану немного воды, вполголоса бормоча что-то себе под нос, потом присел рядом с охотником и, еще раз оглядев руку, спросил:

      – Далеко деревня? Ты сможешь доехать?

      Синигир махнул рукой:

      – Еще час езды… если быстро.

      – Понятно. Ладно. Дай мне минуту.

      И действительно, через минуту зверолов уже укладывал Синигира в повозку, укрывая какой-то шкурой.

      – А где клетки? – уже едва ворочая языком, поинтересовался охотник.

      – Клетки складываются, вот они, под твоей головой, – Тимша похлопал по прикрытым рогожей деревяшкам возле лица пострадавшего.

      – А где же твои бобошки и эта… кусачая гика? – совсем ничего не понимая, прошептал Синигир.

      – Побежали, я думаю, домой, в Синий лес.

      – Ты их отпустил? Отпустил добычу?! – изумившись, Синигир даже нашел в себе силы приподняться.

      Ни охотники, ни звероловы не отпускали пойманного зверя: слишком много сил тратят они на его поимку.

      Но Тимша лишь улыбнулся в ответ: похоже, ничего особенного в своем поступке зверолов не видел. Он, напевая, принялся погонять свою толстую пятнистую лошадку, время от времени оглядывался и спрашивал у Синигира, как тот себя чувствует.

      Через час они въехали в деревеньку и остановились у таверны «Большая кружка». Вскоре Синигир, напоенный отваром трав, запас которых нашелся, по счастью, у зверолова в дорожной торбе, и, уложив смазанную средством, что приготовил Тимша, руку вдоль тела, забылся в комнате для постояльцев тревожным сном больного человека.

      Зверолов, уложив Синигира и пристроив лошадей в хозяйской конюшне, наконец-то присел и принялся за еду, рассматривая помещение и сидящих за столами посетителей. В Синем лесу все делалось и строилось из дерева, а здесь Тимша впервые увидел стены, потолки и пол и мебель, слепленные из глины.

      Посетители тоже отличались от обитателей Синего