Ворчало. Федор Федоров

сама взяла да и взлетела. Без предупреждения.

      Дальше – проще: места знакомые, высота небольшая, землю видно отлично, скорость – курам на смех. В приборах разбираться не хотелось, и так неплохо получалось – летали же наши деды вообще без приборов! Малая высота и незначительная скорость имели свои неоспоримые преимущества.

      Роль расслабился и отдался созерцанию.

      Нечеткие желтые пятна на теле земли, ничем не примечательные и такие привычные с высоты стратосферного полета, сейчас вдруг оказались небанальными подсолнечными полями, разглядывающими его тёмными глазками своих вызревающих серединок.

      Глазки кокетливо подмигивали.

      Он тоже подмигнул.

      Кокетливо.

      Два раза.

      Через пару часов блаженства, подлетев к озеру, Роль прошел над лугом, высматривая место для посадки. На всякий случай даже пальнул из ракетницы через специальную дырку в борту и, посмотрев, как сигнальная ракета зарылась в грунт, принял решение садиться. Чиркнув колесиками по траве, Аннушка приземлилась так же, как и взлетела – самостоятельно, без проблем.

      «Какая нежная птичка!» – с восхищением подумал Роль и, остановившись поближе к берегу, оглянулся в салон.

      Салон спал.

      Комэска – сидя на откидной скамеечке, предусмотрительно пристегнувшись. Полковник – на чехлах, в хвосте. Ну и так далее… В привязанных веревками (!!!) ящиках явно недоставало трети от первоначального количества.

      Дух стоял – я те дам!

      С подобострастной отеческой заботой проверив, хорошо ли пристегнут Комэска (вдруг во сне тюкнется головкой о переборку), Роль разделся и отправился искупнуться.

      Вода – прелесть! Травка – еще лучше!

      И снова: вода – травка, вода – травка!

      ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!

      Но… одиноко.

      Хотя – так даже веселее! Если принюхаться к цветочкам.

      Вернувшись и заглянув в алюминиевое нутро, Роль выяснил: комиссия проснулась и пьёт. Закусывает и пьёт. Пьёт и закусывает.

      Володя пил не отстегиваясь! Сообразительный! По глазам видно. Сказать не может, а понимает всё! Как Каштанка. Муму.

      «Не буду мешать», – подумал Роль и отправился погулять по берегу озера.

      Один.

      Эх, Аннушка, Аннушка!

      Пили – ненадолго засыпая – до вечера.

      Вечером допоздна пили.

      Комэска, мало понимая, что происходит, приказал Ролю разбудить его на утренний клев. Строго-настрого приказал! Насколько это вообще было возможно в его состоянии. Роль – проникся и, отгородившись от шумной компании дверцей пилотской кабины, скрючившись в неудобном кресле, попытался уснуть.

      Сон приходил рваными кусками и ненадолго. В очередном забытьи Роль видел себя, парящим между облаками с Аннушкой. Они, раскинув дюралевые лапы-крылья, медленно кружились, то приближаясь, то удаляясь. И только он приладился, только приблизился, только собрался поцеловать…

      Наступил рассвет – прямо на пропеллер,