Ворчало. Федор Федоров

Короче, лететь некому, полетим мы с тобой. Все! Без разговоров! У меня на Аннушке тридцать два часа налета, по хозделам, половину в кабинке присутствовал – справимся!

      – Ну и лети! Я-то зачем?

      – Не умничай! Ты давай поменьше тут! Я что – разрываться там? Я тебе что! Честь, это самое, эскадрильи боевой нашей – неважная? Или как?

      – Ладно. Понял. Только я предупреждаю: я на Аннушке…

      – Технаря возьмем. Пока то да сё… Он подскажет, какие ручки дергать на взлете. Всё, всё, всё! Потом! В воздухе разберёмся, беги!

      Роль сидел в кресле второго пилота и, пришлёпывая губами, старался прочитать затертую табличку на приборной панели, определяя назначение непонятного тумблера. Рубашка – узлом, морда небритая. На левом командирском сидении в замасленной газетке – недоеденный пирожок с капустой. Прочитать никак не удавалось: буковки стерлись! Роль машинально покрутил пипку на штурвале – пипка отвалилась. На внутренней стороне заглушки, похожей на пипикалку от Запорожца, нацарапано: «НАКРУТИ СЕБЕ НА НОС!»

      В салон под шумным лаповодством Комэски загружались ящики с культурной программой, закуски и удочки. Комиссия, выпятив животы и поблескивая большими звездочками, важно ожидала в тени крыла. Наконец суета улеглась, и все залезли в зеленое раскаленное чрево Аннушки. Комэска просунул потную морду в пилотскую и удивился срывающимся шепотом:

      – Чеэто в правое забрался? А ну, марш налево! Сейчас технарь прибежит, ты его командиром посадишь?

      – А ты?

      – Я с комиссией! Понимать надо! Их бросать нельзя! Пока то да сё… Они этого не любят!

      – Володя! Я не знаю, где тут что! Я даже движок… Я с пропеллерами не летал! Я перехватчик!

      – Знаю! Чеорешь! Неприятностей захотел на мою голову от комиссии? Пока то да сё… Сам перехватчик! Сам истребитель! Не будешь слушаться – истреблю! Навсегда! Ты у меня лед-чиком станешь! Лед колоть на ступеньках РСП-7 будешь! Пока то да сё… Давай запускай! Вон видишь, справа? Это зажигание. Магнето, мать его так. Да нет! Вверху! Запускай давай! Жми кнопку, пусть раскрутиться! Горючки сколько взяли?

      – Полные.

      – Хорошо, пригодится!

      – Ну, я пойду, разлить надо, а то душно, запарились, небось, п р о в е р я ю щ и е! Ты поаккуратнее на взлете, не тряси, а то водку расплескаешь. Неэтично.

      – Ну ладно! Шут с вами! Я предупредил!

      Движок, дымнув, запустился с пол-оборота. Удивительно неудобно расположена РУД. Получается все наоборот: левой лапой – за ручку, то есть за штурвал, а правой – РУД! Ну, все наоборот!

      В кабину снова засунулся неугомонный Комэска:

      – Давай! Выруливай! Поехали!

      – А технарь где?

      – Кто его знает! Опоздал! Нету технаря. Давай-давай, не томи, жарко в салоне! – от Володи явно пахнуло свежевыпитой водкой.

      Роль матернулся сквозь зубы и резко поддал обороты. Аннушка мило пискнула лонжеронами и вприпрыжку покатилась по рулежке.

      – Какая у этой ласточки взлетная?

      – Кажется,