Третья девушка. Агата Кристи

же вас нанял?

      – Вы исключительно проницательны, – заметил Пуаро и откинулся на спинку сиденья.

      – Я просто задался вопросом, чего вы добиваетесь, – сказал Дэвид. – Потому и помахал вам. Надеялся, что вы остановитесь и сообщите мне какую-то информацию. Это моя девушка. Вам это известно, не так ли?

      – Насколько я понимаю, такова, надо полагать, была задумка, – осторожно ответил Пуаро. – И если так, то вы должны знать, где она. А если не так, мистер… простите, кажется, я так и не узнал, как вас зовут, – помимо, разумеется, того, что ваше имя Дэвид. – Бейкер.

      – Возможно, мистер Бейкер, вы поссорились.

      – Нет, мы не ссорились. Почему вы так подумали?

      – Мисс Норма Рестарик уехала из «Лабиринта» вечером в воскресенье или утром в понедельник?

      – Это зависит… Есть утренний автобус, уехать можно на нем. Приходит в Лондон чуть позже десяти. В этом случае она опоздала бы на работу, но не слишком сильно. Обычно она уезжает вечером в воскресенье.

      – Она уехала в воскресенье вечером, но так и не появилась в «Бородин мэншнз».

      – По всей видимости, не появилась. Так говорила Клодия.

      – Мисс Рис-Холланд – так ее зовут, не правда ли? – разве она не удивилась и не забеспокоилась?

      – Боже ты мой, нет, конечно! Да и с чего бы? Они там вовсе не следят друг за другом, эти девицы.

      – Но вы-то полагали, что она уже туда вернулась?

      – Нет. Она ведь и на работе тоже не появлялась. В ателье эти ее штучки уже всем здорово надоели, я вам точно говорю.

      – А вы, мистер Бейкер, уже начали беспокоиться?

      – Нет. Естественно – я хочу сказать… ну, черт бы меня побрал, если я знаю! Не вижу никаких причин, чтобы начинать беспокоиться. Только вот время-то идет… Что у нас нынче – вторник?

      – Она с вами не ссорилась?

      – Нет. Мы вообще не ссоримся!

      – Но вы все же беспокоитесь о ней, мистер Бейкер?

      – А вам какое до этого дело?

      – Мне до этого нет никакого дела, но, как я понимаю, в доме случилась какая-то беда или неприятность. Она не любит свою мачеху.

      – Совершенно верно. Она настоящая сука, эта женщина! Настоящий кремень! И Норму она тоже не любит.

      – Она недавно болела, не так ли? Ей пришлось лечь в больницу.

      – О ком это вы – о Норме?

      – Нет, я не имею в виду мисс Рестарик. Я говорю о миссис Рестарик.

      – Да, кажется, она была в какой-то частной лечебнице или санатории. Без всяких на то причин. Я бы сказал, что она здоровая, как лошадь!

      – И мисс Рестарик ненавидит свою мачеху.

      – Она иногда бывает не в себе… она вообще неуравновешенная, Норма. Ну, знаете, иной раз жутко выходит из себя, срывается с резьбы… Но точно вам говорю, все девицы всегда ненавидят своих мачех!

      – А разве мачехи от этого всегда заболевают? Достаточно серьезно, чтобы лечь в больницу?

      – На что вы, черт побери, намекаете?!

      – На садоводство. Или на использование гербицидов.

      – Что вы хотите этим сказать – использование гербицидов?! Вы что, предполагаете, что Норма… что она могла подумать… что она…

      – Люди