По воле тирана. Марина Бишоп

насладиться нетронутыми дарами первому.

      Разорвав цепь трапеции, Лисица отделилась и ступила на ковер, вновь остановившись, чтобы собраться с духом. Кто-то радостно прикрикнул, что дотронулся именно до Лисицы, и теперь ему позавидует сам Кутаро.

      Она почувствовала, как отвар Афиры начал своё действие, тепло разлилось сначала в животе, быстро поднимаясь к горлу и просачиваясь в голову. Опьяненная смесью вишневой настойки и дурманящей травы, Лисица расправила плечи, взмахнула широкими рукавами и покорно двинулась вперед. Ее уже не беспокоила тишина, оценивающие взгляды и даже речь капеллана, который обвенчал Жреца и наследницу земель.

      Она подтвердила свое желание под завесой вуали, читая клятву верности новому господину. Перед глазами скакали яркие отблески солнца, проникающего в храм, увеличивая действие зелья. Никогда принцесса не была так безразлична к происходящему. Служанка приняла верное решение, заставив выпить все до последней капли рано утром. Она вошла в покои Лисицы с двумя кушинами, принесшими купальню, наскоро разбудила ее и влила терпкую жидкость в горло. Стража, охранявшая ее, была предупреждена о каком-нибудь подвохе, но даже они не заметили, как Афира вышла так же быстро, как и кушины, покинувшие спальню за новой порцией горячей воды.

      Лисица закашляла, но проглотила все до капли. Наверное, где-то в глубине души, где обитала ее смелость, она надеялась на яд.

      Принцесса приподняла вуаль только для того, чтобы щелчок золотого ошейника возвестил об окончании церемонии, а ключ переместился в руку законного владельца. После сопровождаемая королем Лисица проделала путь от самого замка до кита, ожидавшего ее, чтобы отправиться в долгое путешествие к замку Улей на священной земле.

      Ульф ушел раньше в замкнувшем его кольце из священных воинов, охраняя его, как драгоценный шар Кутаро. Он раскидывал золотые пластинки в дар кушинам и шалфейям в честь своего союза с дочерью короля.

      Из домов с плоскими крышами, возвышающимися на них беседками, высыпали богатые горожане. Кто-то размахивал ветками священного дерева, кто-то – зеленым куском ткани. Малышня бросалась под ноги процессии, подбирая кусочки золота, набивая ими широкие рукава.

      Лисица вошла в корабль с кожаными эластичными бортами и плотной крышей, крепившейся в пасти огромного кита за своим мужем. Король остался на берегу, молча провожая ее, смотря, как ускользает длинный шлейф платья, скрываясь в тени большого животного. Никто из них не смог ничего сказать друг другу – Лисица была одурманена и не понимала, что происходит, а король, не раз усомнившийся в своем решении, боялся, что за разговором признается в настоящей причине своего поступка.

      Под крики команды корабля, сливающимися с воплями голодных нырявок, пикирующих на возбужденную толпу в поисках съестного, только хвост показался наружу прежде, чем принцесса пришла в себя внутри вакуума корабля, закрепленного между зубов захлопнувшейся