Заботливая женская рука. Надежда Первухина

удивительные приключения!

      – А, ну если так… Давай еще по одной. За будущее и за приключения, которые нас в нем ожидают.

      – С удовольствием, дорогой мистер Молдер, сэр!

      Однако не успели спецагент и реликтовый гоминид пригубить свой коньяк, как в кабинет ворвалась клокочущая и сыплющая непристойными междометиями вулканическая лава, то бишь Дэйна Катерина Скалли.

      – Пьете?! – взревела лава. – На рабочем месте? Почти в рабочее время?! Да что за бардак творится в Бюро?! Немедленно прекратить!!!

      Чарли от стыда не знал куда деваться, а агент Молдер, давно привыкший к радиоактивному темпераменту своей напарницы, сказал только:

      – Остынь, Дэйна.

      Та издала неопределенный звук, отдаленно напоминавший рычание раненого саблезубого тигра.

      – Я подам рапорт об уходе, – отрычавшись, заявила Скалли. – Лучше работать патологоанатомом в окружном морге или читать лекции сопливым курсантам в Ленгли, чем пребывать в этом бардаке!!!

      – Дорогая миледи, – тон почтенного гоминида был столь кротким и нежным, что навевал возвышенные мысли о Сикстинской капелле или матери Терезе, – я прошу вас о прощении. Оставьте свой гнев. Это исключительно моя вина, мистер Молдер отнюдь…

      – Ах, Чарли! – Скалли, конечно, была психованной дамочкой, но, к чести своей, быстро остывала от гнева. – Я вас вовсе ни в чем не обвиняю. Просто этот Скиннер…

      И она, залившись слезами, уткнулась в волосатое предплечье гоминида.

      – А что Скиннер? – деловито поинтересовался Молдер, где-то в недрах души кремируя свою зародившуюся было ехидную ухмылку.

      Дэйна поблагодарила Чарли за предложенный им носовой платок, отерла зареванное личико и рассказала следующее:

      – Захожу я к Скиннеру в кабинет, а они там…

      – Кто «они»?

      – Шеф и эта… Тоника! На полу! Ковер к стенке оттащили, и прямо на бетоне… Боже, какой ужас! И на меня – ноль внимания. Я папку на пол уронила, а Скиннер даже головы не повернул, так увлекся! А эта Тоника, змея, еще и хихикает: «О, Дэйна, дорогая, как здорово, что ты сюда заглянула! Нам как раз нужен третий для большей яркости. Присоединяйся! Пусть присоединится, правда, Вилли?» Я просто дар речи потеряла от ярости. Потом говорю Скиннеру: «Как это понимать, сэр?» А он: «Понимайте это как посттравматическую психотерапию, агент Скалли. Мне нужно было снять затянувшийся стресс. И вам настоятельно рекомендую заняться этим с нами. Только пиджачок снимите, а то помнется или запачкается…»

      – А ты?

      – Что я?! У меня еще есть понятия о нравственности. И я никогда не позволю себе заниматься подобными вещами, да еще на бетонном полу!

      – У-у, – протянул Молдер уважительно. – Скалли, твой моральный облик вызывает у меня ассоциацию с мемориалом Линкольна. Честно! Кстати, ты ведь так и не сказала, чем же Скиннер с Тоникой Плевински занимались прямо на бетонном полу?

      – Разве не сказала? – Брови Дэйны Скалли недоуменно выгнулись.

      – Ни намека.

      – Хм,