Заботливая женская рука. Надежда Первухина

такая. Больше месяца должна к коже приживаться. В темноте. Иначе все насмарку. Зато теперь, Скалли, представь, какой я произведу фурор среди наших коллег, заявившись на очередное совещание с татуированной лысиной.

      – Тебе опять пропишут нейролептики, только и всего, – хмыкнула Скалли. – И заставят пройти курс регрессивной психотерапии.

      – Обойдутся, – Молдер наконец убрал со стола ноги. – Я сам себе психотерапевт.

      – Хорошо, что индейцы тебе только лысину разукрасили, – фыркнула Скалли. – Деммит! – вдруг рявкнула она. – Так вот где папка с материалами по висконсинскому маньяку! Молдер-р-р-р! Да как же ты смел брякнуть на нее свои вонючие лапы!

      – А, то-то я понять не мог, что же мне мешает…

      – Я должна ее отнести Скиннеру! А ты… Блад бастид![1]

      – Скалли, что ты сегодня так торопишься к Железному Вилли? Он тебя вызывал?

      – Н-нет… А какое это имеет значение? – опешила Скалли.

      – А такое, что с тех пор, как в нашем штате появилась вакансия практикантки и эту вакансию заняла некая особа по имени Тоника Плевински, в кабинет к Скиннеру просто так лишний раз не зайдешь…

      – Ты на что это намекаешь, напарник?!

      Молдер посмотрел на Скалли невиннейшим взором:

      – Ни на что. – Неописуемому выражению его лица мог бы позавидовать даже популярнейший актер Дэвид Духовны. – Ты все равно не поймешь. Тебе по штатному расписанию не положено.

      – Молдер, – тяжело сказала Скалли, – а вот это уже сексизм.

      – Ай, прекрати! – Молдер картинно махнул ручкой. Но мах получился убогим, потому что протез кисти Молдеру поставили буквально пару месяцев назад, после того как спецагент на собственном опыте убедился, что в озере Мичиган прочно прописался доисторический и вполне живучий зубастый мегалодон. – Я и слова такого не знаю. Ты хотела папку – вот она. Хочешь прямо сейчас ринуться к Скиннеру – пожалуйста. Но за последствия я не ручаюсь.

      – А что такое? – Скалли напряглась. – У него опять приватная встреча с этим мерзавцем Курильщиком, да?

      Молдер вздохнул. Вот вздохи у него получались отменно – помогал новейший бронхолегочный имитатор, который спецагенту установили вместо легких в качестве дружеского эксперимента братья по разуму, прилетевшие из Крабовидной туманности. Правда, братья по разуму не уточнили, когда прилетят снова, чтобы сменить комплектующие и провести переустановку. Но Молдер надеялся на торжество идеи галактической дружбы. Поэтому вздыхал с оптимизмом.

      – Какой Курильщик? – Еще один вздох. – Скалли, ты меня совсем не слушаешь. Скиннер наверняка сейчас занят. С той самой Тоникой.

      – Откуда у тебя эта информация? Ты установил в кабинете заместителя директора ФБР подслушивающее устройство?!

      – Неа. Я был у него с четверть часа назад. Отчитывался по делу гоблина-бейсболиста. Так Скиннер меня вполуха слушал. И сейф у него был открыт. А в сейфе – бутылка «Джека Дэниелса», початая, горка с конфетами, виноградом и апельсинами. И главное –

1

«Ффак», «шит», «деммит» и, наконец, «блад бастид» – строго секретные и разрешенные только для использования агентами ФБР ненормативные выражения.