Призраки. Чак Паланик

поднимается, и мы все ждем, пока он не откинет со лба свои светлые волосы и не завяжет их в хвост красной банданой. По-прежнему стоя в дверях автобуса, Герцог Вандальский смотрит на всех и говорит под пристальным объективом видеокамеры Агента Краснобая:

      – Ну, наконец-то…

      Нет, мы не идиоты. Мы бы в жизни не согласились, чтобы нас отрезали от мира, если бы знали, что нас и вправду отрежут. Этот глупый, посредственный, бледненький мир еще не прискучил нам так, чтобы мы сами подписались на смерть. Кто угодно, но только не мы.

      Всякое в жизни бывает, и мы, понятное дело, рассчитывали, что всегда сможем вызвать «скорую»: если кто-то вдруг свалится с лестницы, или чей-то аппендикс решит разорваться.

      Так что нам нужно было решить только одно: что взять с собой из вещей.

      Предполагалось, что на этом писательском семинаре будет водопровод с горячей и холодной водой. Мыло. Туалетная бумага. «Тампаксы». Зубная паста.

      Герцог Вандальский оставил записку своему домовладельцу: «На хуй ваш договор об аренде».

      Гораздо важнее: чего мы не взяли. Герцог Вандальский не взял сигареты, его рот постоянно в движении – он жует никотиновую жвачку. Святой Без-Кишок не взял порнографию. Графиня Предвидящая с Хватким Сватом – свои обручальные кольца.

      Как сказал бы мистер Уиттиер:

      – То, что мешает вам во внешнем мире, будет мешать вам и здесь.

      Все остальное – не наша вина. Ну, что все обернулось так плохо. С чего бы кому-то из нас пришло в голову взять с собой бензопилу. Или кувалду, или палочку динамита. Или пистолет.

      Нет, на этом необитаемом острове, мы будем в полной безопасности.

      Еще до рассвета, еще до начала нового дня, который мы даже и не увидим.

      Так нам сказали, и мы поверили. Может быть, слишком поспешно.

      И поэтому мы не взяли с собой ничего, что могло бы нас спасти.

      Еще один поворот, по скоростной магистрали, по наклонному съезду, пока мистер Уиттиер не сказал:

      – Поверни здесь.

      Держась за хромированный каркас своего инвалидного кресла, он указал пальцем, похожим на кусок вяленого мяса. Кожа вся сморщенная, скукоженная, ноготь – желтый, как кость.

      Товарищ Злыдня шмыгнула носом, прикрыла его рукой и сказала:

      – И что, мне все три месяца так и придется вдыхать эту вонь от пачулей?

      Мисс Апчхи кашлянула в кулак.

      Святой Без-Кишок свернул на узкую, темную аллею. Дома подступали к дороге так близко, что коричневая слюна Хваткого Свата отскакивала от стен, табачные брызги покрыли весь перед его комбинезона, похожего на детские ползунки. Так близко, что стены сдирали кожу с волосатого локтя Недостающего Звена, которым тот опирался о подоконник у открытого окна.

      А потом автобус останавливается, двери открываются, и там, снаружи – еще одна дверь. Стальная дверь в бетонной стене. Улочка такая узкая, что вообще не видать, что там спереди и сзади. Миссис Кларк поднимается с места, спускается по ступенькам и открывает висячий замок.

      Потом она заходит