Бульварное чтиво. Александр Казимиров

такие деньги?

      – За консультацию! Потрудитесь оплатить, иначе – смените прописку еще раз. В камере следственного изолятора будет гораздо хуже, чем в бараке!

      В середине дня Валтасаров позвал секретаршу:

      – Мне домой пора. Гостей жду из фонда помощи малоимущим слоям населения. – Он чмокнул ее в щеку. – Ты тоже свободна.

      «Все-таки неплохо быть юристом, риэлтором и соучредителем фонда одновременно. Как Господь – три в одном!» – Валтасаров покинул кабинет.

      II

      В просторной гостиной стоял овальный стол, покрытый жаккардовой скатертью. С одной стороны к нему жался массивный диван, с другой – стулья на гнутых ножках. Шкафы притягивали взгляды не столько книгами в марокеновых и пергаментных переплетах, сколько статуэтками из бронзы, стоявшими рядом. В углу комнаты дула щеки китайская ваза; полы застилал огромный восточный ковер. Разбившись на кучки, беседовали гости.

      – Прошу вас, господа! – Валтасаров пригласил к столу.

      Стулья, поскрипывая, стали ощупывать упитанные задницы. Массивная люстра светилась от счастья. Ей льстило, что такие уважаемые люди собрались под ее хрустальными лучами. Валтасаров постучал ножом по тарелке.

      – Друзья! – дождался он полной тишины. – Сегодня мы отмечаем Международный день помощи малоимущим! Нелегкая доля, возложенная на наши плечи благородными порывами души, обрекает нас на гуманность и сострадание! Именно обрекает, ибо мы тащим на себе крест социальной несправедливости! Давайте выпьем за то, чтобы беднота не переводилась. Иначе Фонд прекратит существование, а мы пополним ряды тех, кому протягиваем руку помощи, так сказать!..

      Запотевшие графинчики поклонились рюмочкам и наполнили их водкой.

      – Типун тебе на язык! – Карл Яковлевич Ряхин незаметно сунул в карман серебряную ложечку.

      – Нехорошо воровать чужие вещи! – пристыдила его дама, сидевшая рядом.

      Надо сказать, что Софья Львовна Рюрикова сама не отличалась

      особой честностью. Работая бухгалтером, она по «рассеянности» переводила небольшие суммы не на банковский счет фонда, а на свой. Однако на людях держалась достойно, слабостей своих не выдавала и выглядела порядочно. Полногрудая, румяная, с вздернутым носиком, она будоражила умы многих представителей сильного пола, порождая в них возвышенные желания.

      Карл Яковлевич Ряхин моментально среагировал на замечание.

      – Свои вещи, милочка, воровать глупо! Знаете, я не медведь, чтобы лапу сосать. У меня язва! Мне питание требуется специфическое, а зарплаты, как всегда – не хватает! Позвольте я и вашу ложечку прикарманю. Думаю, хозяин не обеднеет. Судя по всему, он нужды не испытывает.

      Софья Львовна укоризненно покачала головой.

      – Ну, вы и хам! Свою я унесу с собой – на память! – Она проворно сунула ложечку в глубокое декольте.

      Ряхин поразился резкой смене убеждений, но сказал о другом.

      – Была бы у меня такая грудь, я бы сахар мешками воровал!

      Софья Львовна