Горизонт в огне. Пьер Леметр

июле Поль попросил еще один граммофон. Ему, без всякого сомнения, стало лучше.

      Дни его были заняты. Он сам менял граммофонные иглы, наводил порядок в пластинках, делал заметки, обновлял картотеку, отмечал названия в каталогах издателей. Его возили в библиотеку, где, пока Влади в хранилище толковала о чем-то с помощниками библиотекаря, он по полдня переписывал статьи из энциклопедии или перебирал бесчисленные вырезки из газет, в которых говорилось о главных концертах в Европе, карьере оперных певиц и певцов, премьерах новых опер практически по всему миру. У него была тетрадь, полностью посвященная Соланж Галлинато, которая еще при самом первом прослушивании стала для него неповторимой.

      С помощью матери, которая исправила его ошибки, он написал оперной диве:

      Дорогая Соланж Галлинато,

      меня зовут Поль, я живу в Париже и восхищаюсь вами. Я предпочитаю «Фиделио», «Тоску» и «Лючию ди Ламмермур», но также очень люблю «Похищение из сераля». Мне восемь лет. Я живу в инвалидной коляске. Я знаю наизусть почти все ваши пластинки – мне не хватает лишь нескольких, которые сложно найти, например «Севильский цирюльник» 1921 года в постановке Ла Скала с вашим участием, но я найду. Мне бы доставило большое удовольствие, если бы вы прислали мне вашу фотографию с автографом.

Поль

      P. S. Я очень вами восхищаюсь.

      Все решили, что письмо затерялось, но в июле, к всеобщему изумлению, пришла фотография дивы в костюме Медеи с подписью: «Полю с нежностью. Соланж Галлинато». И довольно короткой запиской, написанной от руки, которая заканчивалась словами: «Твое писмо миня тронул».

      Фотографию вставили в рамку и повесили над граммофоном.

      Представьте себе облегчение Мадлен. Поль начал оживать, он часто погружался в собственные мысли, но только когда слушал Моцарта или Скарлатти, он снова хорошо ел, лицо его порозовело, и дни его проходили между библиотекой и музыкальными магазинами. Мадлен не теряла надежды снова завести с ним серьезную беседу и поднять завесу тайны над тем, что постоянно ее мучило.

      – Вам следовало бы оставить его в покое, – говорила Леонс, – вы же знаете, что говорит профессор Фурнье…

      Он говорил, что надо отстать наконец от ребенка!

      Мадлен закусывала удила и посылала за восточными сладостями из миндального теста.

      Андре тревожила ситуация в доме. Он, безусловно, радовался за Поля, но теперь, когда ребенку стало лучше, следует ли ему вернуться к работе? Воспоминание об их последнем уроке пугало его.

      Пока Мадлен об этом не заговаривала. Андре проводил дни за работой над бесплатными статьями для «Суар». Женский спорт, публичные чтения, мужская мода, праздник святой Екатерины…[14] В своей хронике он брался за очень разные темы, надеясь, что Жюль Гийото предложит ему наконец настоящее место, то есть то же, только с жалованьем.

      Главный редактор газеты с ним никогда об этом не говорил, но обычно не забывал поздравить: Ваша вчерашняя заметка отличная!.. Придумаем

14

Праздник святой Екатерины (Екатерины-санницы у православных) отмечается во Франции 25 ноября. В этот день во Франции девушки, не достигшие 25 лет, просили святую о муже.