Я тебя (не) прощу. Юлия Николаева

над Лехой, он, осмотрев меня сверху вниз, поинтересовался:

      – По какому поводу?

      Наклонившись к его уху, я шепнула:

      – Догадайся.

      Мы встретились взглядами, он просто не мог поверить в напрашивающийся сам собой ответ, только бровью подергивал.

      – Ты серьезно? – спросил, наконец.

      – Еще чуть-чуть, и я передумаю.

      – Пошли, – поднялся и, взяв меня за руку, повел к выходу, умудрившись бросить на столик деньги.

      – Куда поедем? – спросил, только мы оказались в машине. Взгляд его блуждал по моему телу, а я чувствовала, как внизу живота разливается горячая волна, доселе никогда не испытываемая мной с такой силой.

      – Сам решай, – ответила, пожав плечами, голос оказался хриплым, и Леха ноздри раздул, заводя двигатель.

      Приехали мы, собственно, к нему домой и медлить не стали.

      Уже на пороге Леха, обхватив меня, стал целовать, врываясь языком мне в рот, заставляя дыхание сбиваться. Его руки бесстыдно скользили по моему телу, сжимали грудь, ягодицы, тянули за волосы, открывая шею для поцелуев. Я стремительно теряла голову, слишком много эмоций разом, импульсы вспыхивали, пробегая по телу, казалось, я плавлюсь под Лехиными руками. Ловко расстегнув молнию, он стянул с меня платье, туфли я скинула следом. Взгляд Лехи был почти темным и возбуждал не меньше прикосновений. Отойдя, разглядывая меня, стоящую перед ним в нижнем белье и чулках, он стянул футболку, обнажая красивую фигуру, сильную, подкаченную и очень притягательную. Вернулся ко мне, и, осмелев, я провела подрагивающими пальцами по его торсу от груди вниз до пупка и, на мгновенье замерев, дальше по темной полоске волос, уходящей в джинсы. Леха даже зубы сцепил, тяжело дыша, но не двигаясь. Я начала расстегивать ремень, глядя ему в глаза, он-то своих от меня не отрывал. Расстегнув ремень, принялась за джинсы, спустила их вниз. Это было невероятно пошло и сексуально, меня уже нехило потряхивало, низ живота сводило, и казалось, в голове мысли разбежались, весь мир пропал, и остались только мы вдвоём, и этого было более чем достаточно.

      Но Лёхино терпение было на исходе: переступив через джинсы, он, резко подхватив меня под бёдра, поднял и понёс в спальню, на ходу целуя, куда придётся: в шею, грудь, ключицы.

      Повалив на кровать, расположился сверху между моих ног и начал целовать, напористо, вторгаясь языком в рот.

      Я понимала, что должна признаться ему, с трудом отлепившись, сказала, глядя в глаза:

      – У меня ещё никого не было.

      Леха замер, привычно вздёрнув бровь.

      – Ты серьёзно? – спросил недоверчиво, я кивнула. Он сел на колени, оглядывая меня с головы до ног таким взглядом, что внизу живота заныло сильнее, провёл руками от плеч вниз, по груди, сжав её так, что я выгнулась, закусывая губу, не сдержав стон. Потом вниз, нежно, обвёл пупок, провёл по линии трусиков, сводя с ума. Моё тело больше не могло ждать, оно умоляло дать освобождение. Леха медленно стянул трусики, откинув их в сторону, принялся за чулки, сняв их, заскользил