Аэропорт. Борис Конофальский

нашу разведку ругаетесь, нам сводку степняки делали, мы по их данными оперировали, наши тут ни при чём.

      – Опять эти, – Ерёменко, кажется, даже обрадовался, – да что ж за народ такой, ну всё у них абы как, всё на авось.

      – Верно, – говорят бойцы из второй сотни.

      – Верно, – соглашаются пластуны, не любят они степных казаков. Рады, что степняки опять обмишурились, а не свои, болотные.

      Аким тоже с этим согласен, просто не говорит.

      Глава 5

      И тут на всю сотню радостный крик в коммутаторе:

      – Хлопцы, свинья! Вторая сотня, тут свинья по станице бегает.

      – Бей, – сразу отзываются голоса.

      – Нельзя, чужая. – Кричит кто-то.

      – На китайцев спишем, бей.

      – Негоже так.

      Но это всё голоса не офицеров, офицеры молчат, хотя и слышат эти разговоры, а значит, свинье конец.

      Саблину, честно говоря, поднадоел войсковой рацион, жареная свинина была бы кстати. Так и случилось. Хлопает одинокий выстрел вдалеке.

      – Всё, – кричит кто-то, – вторая сотня, на обед свинина.

      – Да сколько там той свинины будет с одной свиньи на целую сотню, – бубнит кто-то, – по кусочку на брата, так, ерунда, только аппетит разкучерявить.

      Но Саблину было всё равно, он не завтракал, по кусочку – так по кусочку,

      Минёры проверили траншеи, ничего не нашли, видно, китайцы уходили в спешке, фугасов поставить нигде не успели. И после этого старший прапорщик Оленичев, кошевой второй сотни, пошёл считать трофеи.

      Коровин смотрел на то, как кошевой лазит по траншеям, смотрел и сказал:

      – Взводный, ты бы шёл с ним, а то там, гляди, этот хитрец из второго взвода уже кружится. А трофеи-то наши. Пусть кошевой нашему взводу их запишет, мы первые в траншею вошли.

      И вправду, командир второго взвода, прапорщик Луковиниский ходил за кошевым, не отставая.

      – И то верно, – оживился прапорщик Михеенко. – Этот проныра Луковинский опять хочет наш трофей поделить.