Звёздные Войны. Уязвимая точка. Мэтью Стовер

в руке, разглядывая на ней блики света, – вы считаете, что этих несчастных убили лишь для того, чтобы доставить это послание.

      – Какой жестокий план! – Палпатин медленно сел за стол, затем обратился к докладчику: – Это ведь не так, не правда ли?

      Шпион лишь опустил голову.

      Уши Йоды сдвинулись назад, и глаза вновь сузились.

      – Некоторые послания… Важно, как оформлены они. Вторично содержание их.

      Канцлер покачал головой, словно не веря:

      – Эти партизаны ОФВ, они ведь наши союзники, разве нет? Они союзники джедаев? Что же они за чудовища?

      – Я не знаю. – Винду вернул пластину агенту. – Давайте это выясним.

      Разведчик вставил пластину в разъем на боку голопроектора и включил воспроизведение записи.

      Колонки голопроектора наполнили джунгли вокруг зрителей жизнью: шорох листвы, колышущейся на ветру, скрежет и стрекотание насекомых, смутные нарастающие и затухающие вскрики пролетающих мимо птиц, вой и рык далеких хищников. Сквозь бурлящие звуки прорастал шепот, извивающийся, словно речная змея: шепот человека или существа близкой расы. Голос, бормочущий на общегалактическом: то там, то здесь можно было разобрать слово или фразу, выскальзывающие из разрываемого внешними шумами пространства. Мейс расслышал слова «джедай», «ночь» или «нож» и что-то о «взгляде сквозь звезды». Винду хмуро спросил:

      – Не могли бы вы сделать запись чище?

      – Она очищена. – Мужчина достал из чемодана инфопланшет, включил его и протянул джедаю. – Мы переписали все, что смогли понять. Это все, на что мы способны.

      Расшифровка была рваной, но достаточной для того, чтобы заставить руки Мейса дрожать: «Храм джедаев… обучен (или обручем)… темный… враг. Но… джедай… под покровом ночи».

      Одну фразу можно было разобрать целиком. Винду прочел слова на экране и одновременно услышал шепот у себя за плечом: «Ночь принадлежит мне, и я принадлежу ночи».

      Он затаил дыхание. Ему уже было плохо.

      Стало же еще хуже.

      Шепот усилился, превратился в голос. Женский голос.

      Голос Депы.

      На экране планшета в его руке и в бормотании за его плечом: «Я стала тьмой джунглей».

      А запись продолжалась. И продолжалась.

      Ее шепот опустошил, забрал из Винду все: эмоции, силы, даже мысли. Чем дольше она бормотала, тем сильнее росла эта пустота. Но последние слова все равно вызвали резкую боль у него в груди.

      Она обращалась к нему:

      «Я знаю, ты придешь ко мне, Мейс. Тебе не следовало посылать меня сюда. А я не должна была прилетать. Но сделанного не воротишь. Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей. Но это не так. Со мной случилась вещь куда страшнее.

      Теперь я в здравом уме.

      Вот почему ты придешь, Мейс. Вот почему ты обязан будешь прийти.

      Потому что нет ничего опаснее джедая в здравом уме».

      Ее голос потонул в звуках джунглей.

      Никто не пошевелился. Никто не заговорил. Винду сидел со сплетенными пальцами, поддерживающими подбородок. Йода с закрытыми