Я сегодня Ван Гог (сборник). Виктория Левина

и мирт,

      буду сладостно по дому скучать…

      В каждом путнике живёт аргонавт —

      за овчинкой золотою в стихах.

      И за пишущую братию рад

      царь Давид, что держит арфу в руках!

      Я уеду в Назарет за холмом,

      за стихами о любви и судьбе.

      Будешь воздухом моим и плечом,

      буду нежно прижиматься к тебе…

      Я уеду в Назарет на заре…

      Не хлебом единым…

      В Яффском порту есть театр слепо-глухо-немых. «Прикоснись!» – это его название. На сцене – слепоглухо-немые актёры пекли хлеб, рассказывая о своей судьбе…

После спектакля «Не хлебом единым».

      «Не хлебом единым»… Чувствительность пальцев

      диоптрией мерить… Замешивать тесто

      пред залом на сцене, в кругу постояльцев,

      где каждый имел неизменное место,

      где ни милиметра ни вправо, ни влево,

      а твой монолог – переводят руками…

      А тесто месилось и сытно белело

      на сцене, расцвеченной прожекторами!

      Несвязная речь объяснялась экраном.

      Веселие лиц объяснялось искусством.

      И корочкой хлеб покрывался румяной,

      и выпечкой пахло, – домашней и вкусной!

      И каждый актёр разговаривал с залом

      лицом и руками… В каком-то бреду

      потерянно публика в зале молчала…

      заплакал ребёнок в четвёртом ряду…

      Зависеть от прихоти ветра, рукою

      внимать настроение поводыря, —

      боюсь, что в сравненьи с такою судьбою,

      ничтожной покажется горечь твоя!

      А хлеб выпекался! И вкус его прочно

      вязался с виденьем прижмуренных век…

      Я съела горбушку, – но знаю я точно! —

      не хлебом единым живёт человек!

      В виноградниках

      Каждый год около 3000 женщин собираются на танахический праздник любви и вина в виноградниках, что раскинулись в историческом месте – крепости Шила…

      Говорило тело языком танаха,

      простирались руки за советом к богу,

      одевалось тело в белое с размахом —

      расплескалась кипень по края дороги…

      Говорило женским голосом и ликом

      место, сохранившее перепев историй, —

      расстилались дали, разгулялись блики,

      каменные глыбы гулко звукам вторят…

      Освещало тайной вдохновенной лица

      зрелости премудрой, юности невинной —

      там, где виноградный сок в кувшин струится,

      там, где время вяжет, сотворяя вина…

      Танцевали страстно древних чар искусством —

      раздувались юбки, развевались шали.

      По дороге горной разъезжались густо —

      по домам певуний половинки ждали!

      Эмоций чувственным наркозом…

      Эмоцией, как донор – кровью,

      делюсь с читателем. Рассветом,

      в молочной дымке на восходе,

      готовлюсь к «рифмовой» борьбе.

      Я – лишь рецептор, и не боле,

      от нерва слуха, я – поэтом,

      как