Говорит и показывает. Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

на ней тоже не наша. Как похудела, бедная девочка, шейка торчит, концы ключиц обозначились, раньше не были видны, даже скулы проступают, когда говорит… И веснушек нет ни одной, всегда летом усыпали лицо мелкими солнечными лучиками. Солнца не видело совсем это личико…На что способны люди, своего ребёнка так довести… «Люди любят терзать тех, кто рядом» … волосы в косе растрепались, только волосы всё те же… Ах, Маюшка…

      – Я не хотела, чтобы ты… чтобы мучился, чтобы думал, что ты виноват. Чтобы тебе было больно. Ерунда это всё… За тебя я всё бы вытерпела, мне плевать, они меня не заставят тебя не любить. Или жалеть о том, что было у нас. И что есть…

      Есть? Я смотрю на неё. Конечно есть, не приехала бы, даже и не вспомнила, если бы не было. Но…

      – Ты не думай… Только пожалуйста не думай, что ты… что ты виноват…

      – Я виноват, Май, не надо… – начал я.

      Но она перебила:

      – Это я виновата. Я! И правда ведь получаюсь гулящая…

      Нет, терпеть это больше нельзя. С этим самоуничижением надо кончать.

      – Дура что ли совсем?! – воскликнул я. – Чтобы не слышал больше никогда, поняла? Я… – у меня перехватило горло, так хотелось сказать, что я люблю её, но сейчас это… некстати? Я просто опустил лицо, доставая сигареты.

      Маюшка взяла стаканчик, пьёт жадно, будто вспомнила, что хотела пить, а ведь никогда не любила лимонад. Пепси-колу или фанту, но не «Буратино».

      Может, никотин хотя бы как наркотик подействует? Может чуть притушит эту боль?..

      Но… может быть…Попробовать хотя бы что-то вернуть, отвоевать назад… Что-нибудь, чего он ей дать не сможет… Я не смогу жить, не видя её, я три месяца не живу, словно в анабиозе замер. А если совсем, лучше сдохну сразу…

      – Ты вот что, Май, во-первых: про какую-то там вину забудь, – я выдохнул дым, уже расперший меня. – Во-вторых: я поеду с тобой, объясню Витьке кое-что. И в-третьих: поедешь учиться, ясно?

      – Они не пустят, – мяукнула она, всё же светлея взглядом.

      – Пустят. Теперь я разозлился. Он был прав, но теперь я. Готовилась к экзаменам-то или как?

      – Готова я. И ещё стану готовиться, если… но как?..

      – Выбью общагу тебе, не так давно я институт кончил, связи ещё кое-какие остались. Документы ещё не принимают, с первого? Да и вот что… будешь на мои деньги жить, ясно? У них ничего не бери. Пусть подавятся.

      – Но… я…

      – Я ничего не прошу за это, Май, если ты подумала… – поспешил добавить я, гася сигарету. – Хочешь, вообще можешь не встречаться больше со мной, я могу тебе книжку завести или переводить…

      – Да ты что?! Наказать меня так хочешь? Ю-Ю, я не смогу жить, если не буду видеть тебя! Я уже чуть не умерла… Ты же…

      И заплакала опять. Похоже, кингстоны открылись сегодня, только эти воду выливают, а не вливают…

      Я подошёл к ней, она обняла меня, прижавшись лицом к моему животу.

      – Не бросай меня, Илюша…

      И тут мы услышали и увидели через грязнущее пыльное стекло забегаловки, что подъезжают несколько мотоциклов. Это же наши, с «Горы». Начали