.

в полицию нанимался, а не в ищейки, – прошептал он.

      – Это, между прочим, тоже полицейская работа, – отозвался Чендлер. – Надо разобраться, что стало с парнем. Где твое чувство долга?

      Ощущение ответственности поразило его не меньше остальных. Подростком он и не задумывался о долге; даже теперь ему было трудно с ним свыкнуться. Однако служба в полиции и предстоящее отцовство заставили Чендлера повзрослеть. Чем дальше, тем больше он походил на своего отца, основательного и надежного. Само по себе это не плохо, но не когда тебе всего двадцать два.

      Митч криво усмехнулся. Слова друга его не тронули.

      – Единственное, что я чувствую, Чендлер: нет смысла искать того, кто не хочет, чтобы его нашли. Парень и не думал возвращаться, иначе ни за что бы не забрался в такую даль.

      – А чего ты хочешь, Митч? Убийства-наркотики-проститутки? Тогда тебе в большой город надо.

      Митч потянул за ветку, та со щелчком оторвалась от ствола. Он раскрошил ее в руке и высыпал труху на землю.

      – Подумываю над этим, – сказал он.

      – Серьезно?! – От удивления Чендлер отвлекся от Артура, копавшегося в пыли неподалеку.

      – Да.

      – Ты ведь всего год на службе.

      – И что?

      – Кому ты такой нужен?

      Митч облизнул свои неестественно синие губы.

      – Я пообщался со старшиной из Перта. Она не против.

      – Из Перта? Из хренова Перта?!

      – Да, из хренова Перта. Здесь только в прятки играть, никаких перспектив.

      – Ну да, как же, большие планы, – не удержался от сарказма Чендлер.

      – Зато ты, я погляжу, крепко тут засел.

      – И ничего я не засел.

      От вида презрительной ухмылки на лице Митча у Чендлера зачесались кулаки.

      – Ну как же: засадил Тери и сам засел.

      Перед глазами сразу возникла подруга на восьмом месяце беременности, и Чендлеру стало тошно. Он с куда большей охотой был бы сейчас с ней, а не шатался по этим лесам. Однако Митчу он сказал то же самое, что и ей:

      – Жизнь есть жизнь. Мы не всегда в состоянии решать за себя.

      Оставив друга под деревом, он вернулся к Артуру. Тот откопал какую-то пластиковую обертку и пытался понять, от чего она.

      Очередной ложный след. Обертка явно уже давно здесь валяется: совсем выцвела и истрепалась. Чендлер увел Артура с прогалины, и они углубились в заросли кустарника. Еле заметная каменистая тропинка вывела их к широкому перевалу между двумя скалами – точно врата в неизвестность.

      С вершины перевала открывался широкий вид на плотное покрывало деревьев, непроницаемое для взгляда, но также и для безжалостного солнца. Масштабы вызывали одновременно восторг и ужас; Чендлер вдруг почувствовал себя одинокой песчинкой. Немногие, даже самые свихнувшиеся, заходили так далеко. Зачем сюда понесло Мартина? Для самоубийства существовали куда более простые способы.

      С другой стороны, прошла всего неделя. Мартин вполне еще мог быть жив.

      Чендлер