Социальная стабильность: от психологии до политики. Александр Донцов

характер в структуре межгруппового взаимодействия обладает структурной предрасположенностью повиноваться, подчиняться, но он также обладает потребностью господствовать. В то же время подлинно демократический характер, по убеждению Э. Фромма, представляет собой, напротив, отказ от господства и подчинения, утверждает человеческое достоинство и равенство. Тем самым индивидуальный характер, предопределяя роль индивида в межгрупповом взаимодействии, оказывает влияние на протекание этого взаимодействия в целом, определяя его «социальный характер». В данном аспекте роль личности как субъекта социальной стабильности тесно связана с необходимостью определять цели и ставить эмоции им на службу, что позволяет гармонизировать процесс межгруппового взаимодействия и стабилизировать его.

      Вышеизложенная позиция позволяет трактовать личность, ее свойства и интересы как основу социальной стабильности. В этом ракурсе достижение социальной стабильности предполагает подчиненность естественных коллективов (т. е. групп) задачам личностной реализации. Достижение этих целей основывается на придании социальным институтам двоякой ориентации: защищать сферу личности от принуждения и угнетения со стороны групп и институтов; создать условия для самореализации личности, ее инициативы и ответственности. Особая роль в этом процессе принадлежит процессу воспитания, когда начинается пробуждение личности.

      Институциональная работа, организованная в соответствии с этими принципами и нацеленная на эффективное взаимодействие различных социальных групп, предполагает обеспечение связи между различными духовными ячейками сообщества с целью добиться не догматического единства, невозможного без духовного принуждения, но «органического, братского единства сообщества», которое является подлинным основанием социальной стабильности[182]. Достижение этой цели в современной ситуации межгруппового взаимодействия часто связывается с идеями здорового консерватизма, уделяющего главное внимание вопросам сохранения традиционных ценностей и выступающего в этом случае идеологическим мотивом социальной стабильности[183]. Несмотря на все перемены, эти ценности живы. Так, Барак Обама, характеризуя семейные ценности в США, признает, что характер семейных связей и взаимодействий изменился, но в то же время указывает, что «шестьдесят семь процентов американских семей по-прежнему образованы состоящими в браке партнерами и подавляющее большинство американцев по-прежнему считает брак лучшим основанием для личной близости, экономической стабильности и воспитания детей»[184].

      Новое обращение к традиционным социальным ценностям показывает, что стабильность системы – в ней самой. При этом события (т. е. элемент системы) не отделяются от системы, а «выделяются» в ней. В этом аспекте представляет интерес позиция Н. Лумана, который теоретически правильным различением в данном случае

182

См.: Мунье Э. Манифест персонализма / Пер. с фр.; Вступит. ст. И. С. Вдовиной. М.: Республика, 1999. С. 328.

183

См.: Бьюкенен П. Смерть Запада / Пер. с англ. А. Башкирова / П. Дж. Бьюкенен. М.: АСТ, 2004.

184

Обама Б. Дерзость надежды: Мысли о возрождении американской мечты / Пер. с англ. Т. Камышниковой, А. Митрофанова. СПб.: Азбука-классика, 2008. С. 369.