Социальная стабильность: от психологии до политики. Александр Донцов

лет позже христианской, – сейчас примерно XV–XVII века. Это период пассионарности, стремления к завоеванию мира и установлению новых законов, несущих справедливость[140].

      Оценка существующих угроз и перспектив спасения социальной стабильности дает основания для патриархального предложения решения проблем через возрождение традиционных религиозных и морально-этических ценностей общества. Однако ряд авторов формулируют более жесткие угрозы стабильности, предупреждая, что в ходе Четвертой мировой войны решающим фактором станут «людены» и «именно им будет принадлежать власть в новом мире»[141]. Их возможное появление связывают с тем, что расшифровка генома, ведущаяся в последние годы, биопластические операции и методы генной инженерии уже в ближайшее время позволят создать такой тип людей, которые будут обладать сверхчеловеческими характеристиками, которые будут не экстремальным выражением их скрытых способностей, как у нынешних элитных частей, а естественным превосходством совершенно иного способа биологического существования, а их появление приведет к появлению новой социальной группы. Мировая война как результат нарушения социальной стабильности в процессе межгруппового взаимодействия сыграет роль мощного катализатора изменений и появления новой расы как результата «насильственного вмешательства цивилизационной войны в ход истории»[142].

      Прогнозирование такого направления социального развития еще раз обращает внимание на то, что в целом одну из основных угроз стабильности составляют социальные конфликты между ценностями справедливости, истины, разума и практическими идеалами управления, развития и распределения общественных благ.

      Помимо культурных и социально-политических параметров, влияющих на межгрупповое взаимодействие, значимая роль в системе стабильности принадлежит соотношению светского и мирского компонентов социума. Общество разделено на мирскую и духовную части, отсюда – на социальные группы клириков, отстаивающих в первую очередь ценности справедливости, разума, истины и мирян, ценности которых связаны со стремлением к собственной эгоистической выгоде. Мирским ценностям и следует светская власть, действуя по принципу: «У того, кто правит, нет выбора, ему приходится, как говорил Гете, предпочитать несправедливость беспорядку. Таков главный завет политика»[143]. Таким образом, в системе межгруппового взаимодействия существуют две противоположные позиции, которые можно условно обозначить как апологетов порядка (мирян) и апологетов справедливости (клириков). В связи с этим французский антрополог и социолог Роже Кайуа писал об относительности справедливости, вызванной ее двойственной природой: справедливость как порядок и справедливость как абстрактная справедливость. Амбивалентность справедливости вызывает отличия нравственных оценок при столкновении общественного и личного интереса: «… «клирик» … в действительности … игрушка

140

См.: Столяров А. Указ. соч. С. 436.

141

Столяров А. Указ. соч. С. 441.

142

Столяров А. Указ. соч. С. 442.

143

Кайуа Р. Игры и люди: Статьи и эссе по социологии культуры // Роже Кайуа; Сост., пер. с фр. и выступ. ст. С. Н. Зенкина. М.: ОГИ, 2007.