Скорость. Дин Кунц

ним я постоянно держусь настороже.

      – Я этого не заметил.

      – Держусь. Но не хочу быть несправедливым по отношению к нему.

      – Несправедливым?

      – Он – хороший бармен, делает свою работу, – на лице Джекки отразился стыд. Пухлые щеки покраснели. – Не следовало мне так говорить о нем. Завелся вот из-за этих черенков вишен.

      – Двадцать вишен, – кивнул Билли. – И сколько они стоят?

      – Дело не в деньгах. Этот фокус с языком… в нем есть что-то непристойное.

      – Никогда не слышал, чтобы кто-то жаловался. Многим женщинам, которые приходят сюда, очень нравится смотреть, как он это делает.

      – И геям, – добавил Джекки. – Я не хочу, чтобы это был бар одиночек или геев. Я хочу, чтобы это был семейный бар.

      – Неужто есть семейные бары?

      – Абсолютно, – в голосе Джекки слышалась искренняя обида. Он держал таверну, а не вертеп. – Мы предлагаем детям картофель фри и жаренный кружочками лук, не так ли?

      Прежде чем Билли успел ответить, появился первый клиент: часы показывали 11:04. Мужчина заказал «Кровавую Мэри» и корешки сельдерея.

      Джекки и Билли вместе работали за стойкой во время ленча, и Джекки разносил на столики еду, которую Бен раскладывал по тарелкам.

      В этот день народу у них было побольше, чем в другие дни, потому что вторник был днем соуса «чили», но им все равно не требовалась дневная официантка. Треть посетителей обходилась ленчем в стакане, еще трети хватало орешков, горячих сосисок и бесплатных претцелей.

      Смешивая напитки и наливая пиво, Билли Уайлс не мог отделаться от «картинки», которая вновь и вновь возникала перед его мысленным взором: Стив Зиллис, рубящий манекен на куски, рубящий, рубящий…

      Смена продолжалась, и, поскольку никто не приносил весть о застреленной учительнице или убитой пожилой филантропке, нервы Билли начали успокаиваться. В сонном городке Виноградные Холмы, в мирном округе Напа-Вэлью, новости о жестоком убийстве распространились бы быстро. Похоже, записка действительно оказалась чьей-то злой шуткой.

      После ленча время потекло медленно, но в четыре часа на работу пришла Айви Элгин, а за ней последовали страдающие жаждой мужчины. И будь у них хвосты, они бы отчаянно махали ими из стороны в сторону, чтобы привлечь внимание Айви.

      – Сегодня кто-нибудь умер? – спросил Билли, и от этого вопроса его буквально передернуло.

      – Молящийся богомол на моем заднем крыльце, прямо у двери, – ответила Айви.

      – И что это означает?

      – Кто молился, тот умер.

      – Не понимаю тебя.

      – Сама пытаюсь разобраться.

      Ширли Трублад прибыла в пять часов, величественная в светло-желтой униформе с белыми лацканами и манжетами.

      После нее появился Рамон Падильо, который принюхался к запаху соуса «чили» и пробурчал:

      – Нужно добавить чуточку корицы.

      Войдя в таверну в шесть часов, Стив Зиллис, благоухающий вербеновым лосьоном после бритья и мятной жидкостью для полоскания рта, спросил Билли:

      – Все нормально, Кемосабе?

      – Ты мне вчера не звонил? – ответил Билли вопросом на вопрос.

      – Кто, я? С какой стати?

      – Не