До рая подать рукой. Дин Кунц

не унималась Микки, – была ты, тетя Джен… или Ким Новак?

      Дженева в недоумении сдвинула брови.

      – Конечно, в молодости я не могла пожаловаться на внешность, но никогда не решилась бы сравнивать себя с Ким Новак.

      – Тетя Джен, ты думаешь о фильме «Мужчина с золотой рукой». В главных ролях Френк Синатра и Ким Новак. В пятидесятые годы народ валил на него валом.

      Недоумение на лице Дженевы сменилось улыбкой.

      – Ты абсолютно права, дорогая. У меня не было романтических отношений с Синатрой, хотя, окажись он рядом, я не уверена, что смогла бы перед ним устоять.

      Вернув вилку с салатом на тарелку, Лайлани вопросительно взглянула на Микки. Наслаждаясь замешательством девочки, Микки пожала плечами:

      – Я тоже не уверена, что смогла бы устоять перед ним.

      – Ради бога, перестань дразнить ребенка! – воскликнула Дженева. – Ты уж меня прости, Лайлани. У меня проблемы с памятью, с тех пор как мне прострелили голову. Несколько проводков там перегорело, – она постучала по правому виску. – Поэтому иной раз старые фильмы становятся для меня такой же реальностью, как собственное прошлое.

      – Можно мне еще лимонада? – спросила Лайлани.

      – Конечно, дорогая. – И Дженева наполнила стакан девочки из стеклянного кувшина, покрытого каплями конденсата.

      Микки наблюдала, как их гостья пьет лимонад.

      – Не пытайся меня обмануть, девочка-мутант. Не такая уж ты крутая, чтобы тетя Джен не подцепила тебя на крючок.

      Опустив стакан, Лайлани кивнула:

      – Ты права. Наживку я заглотала. Когда вам прострелили голову, миссис Ди?

      – Третьего июля, восемнадцать лет тому назад.

      – Тете Джен и дяде Вернону принадлежал маленький угловой магазинчик, из тех, которые часто превращают в тир, если он расположен не на том углу.

      – Перед Днем независимости хорошо шли гамбургеры и пиво, – заметила Дженева. – И расплачивались в основном наличными.

      – И кому-то понадобились деньги, – догадалась Лайлани.

      – Он вел себя как истинный джентльмен. – Дженева вспомнила тот день, и глаза ее затуманились.

      – Если не считать того, что начал стрелять.

      – Да, не считая этого, – согласилась Дженева. – Подошел к кассовому аппарату с такой милой улыбкой. Хорошо одетый, с мягким голосом. «Я буду вам очень признателен, если вас не затруднит отдать мне деньги из кассового аппарата. И, пожалуйста, не забудьте про крупные купюры из нижнего отделения».

      – А вы отказались отдать ему деньги! – воскликнула Лайлани.

      – Господи, да нет же, дорогая. Мы отдали ему все и даже поблагодарили за то, что он избавил нас от необходимости платить подоходный налог.

      – Но он все равно вас застрелил?

      – Он дважды выстрелил в моего Вернона, а потом, очевидно, в меня.

      – Очевидно?

      – Я помню, как он стрелял в Вернона. Лучше бы мне этого не помнить, но деваться некуда. – Дженева не погрустнела, как случилось, когда она «вспоминала» душещипательный роман с Синатрой, а наоборот, просияла. –