Непостоянные величины. Булат Ханов

зубы не болели. Директор обещал зарплату около двадцати. Плюс премия, точно. В той же организации, где инструктировали Тихонова Романа Павловича, ему подыскали двух учеников. Репетиторство по скайпу. Одиннадцатиклассник из Москвы и девятиклассник из Барнаула. 4000 + 2400 ежемесячно. Что за верблюжья привычка сперва подсчитывать убытки, пинками загоняя себя в долговую яму, а затем припоминать о доходах? Чтобы уверить себя, будто ты не такой уж и вырожденец?

      Еще этот Барнаул. Алтай, преследующий и всепоглощающий.

      Что там со школой впереди?

      Чтобы узнать ответ, на ночь Роман загадал третью строчку сверху на шестьсот пятьдесят четвертой странице. Плутоватый Пинчон обнадеживал и озадачивал: «Ресницы и добрые глаза, их улыбки, их красоту в перемещении по пересеченной местности».

      Чем пересеченная? Болотами и оврагами?

      Трава и краска

      Покраски на второй день снова выдалось больше, чем русского.

      К малярному искусству приобщились два других учителя. Роман при рукопожатии мысленно окрестил их толстым и тонким.

      – Артур Станиславович, учитель информатики.

      – Вадим, учитель кибернетики.

      Толстый говорил неторопливо, редко и не к месту, словно не нуждаясь в слушателях. Хотя он едва ли был старше тридцати, волос его коснулась седина. Видимо, из-за этого Артур Станиславович стригся по-спортивному. Один взгляд на грузного информатика напоминал Роману, что ему пора сокращать собственную пивную норму на вечер, несмотря на худощавость и быстрый обмен веществ. Толстый время от времени хватался за красную шею, точно отгонял невидимых комаров.

      Блондин тонкий, ровесник Романа, тоже устроился в школу в августе. Преподавал он не кибернетику, а английский. Каждая его фраза таила едва уловимую иронию. Вадим выразил мнение, что работа с кистью – это лишь первое испытание в цепи, уготованное старожилами новичкам. Дальше последуют ссылка в канцелярский магазин за редким видом скрепок и танцевальный номер на День учителя. Обаятельный и остроумный, изящно и неброско одетый, англичанин был обречен нравиться. И школьницам тоже.

      Андрюха поделился со всеми свежей новостью. В Челябинске накрыли притон, попутно освободив из него хорька-наркомана Кузьму. После хохм про бедное млекопитающее, подсевшее на вещества, беседа повернула в сторону малоисследованной проблемы: есть ли маляры, подавшиеся в профессию из токсикоманских пристрастий? Точку в споре поставил Вадим, заявивший, что мотивы красить бывают разными, однако средний маляр со стажем так же далек от токсикомании, как опытный доктор – от гуманизма, ибо любовь, перетекшая в обязанность, теряет очарование.

      Вдохновленный диспутом, Роман вывел любопытную классификацию:

      – Что, если люди делятся на два типа: те, кто любит запах краски, и те, кто не любит? Как правило, те, кому нравится дышать краской, не в восторге от аромата свежескошенной травы. И наоборот, поклонники запаха травы – это противники краски.

      – Точно! –