Отражение. Зеркало любви. Галина Гончарова

сотню волков и вцепиться в глотку врагу, – кивнул Рид.

      Идиотский вопрос.

      Зайцы, лисицы… все он понимает, и в другом состоянии даже поговорил бы часика два на отвлеченные темы. Но здесь и сейчас – неохота.

      Просто – не хочется.

      – Ты уйдешь с нашей земли?

      – Нет, – пожал плечами Хурмах.

      – Тогда для чего ты все это затеял?

      – Ты можешь умереть, а можешь сдаться. – Когда ему хотелось, каган отлично умел говорить без красивостей и завитушек.

      – Сдаться, а потом умереть?

      – Хм-м… обещаю тебе жизнь, если сдашься.

      Рид насмешливо фыркнул.

      Жизнь?

      О да! К примеру, с отрубленными руками и ногами. Или в клетке на цепи. Или в качестве раба… да все возможно.

      Жизнь?

      А она нужна – такая жизнь?

      Рид знал, сколько народу ответило бы: «ДА!!!» Это – жизнь! И плевать, что это желание жить даже на коленях. А вот жить человеком и умереть человеком…

      Это намного сложнее. Простые люди и не думают о таком, но в том и отличие аристократа от холопа. Титул ведь не только за красивые глаза и право рождения дается, его твои предки кровью брали.

      И Рид твердо был намерен встать с ними в один ряд. Он-то предками гордился, оставалось сделать так, чтобы они им не побрезговали.

      – Моя жизнь на кончике моего меча, приди и возьми, если не побоишься.

      Хурмах недобро усмехнулся.

      – Твоя – да. А как насчет Шарлиз Ролейнской?

      Рид на миг запнулся.

      – Она у тебя?

      – Клянусь копытами Кобылицы.

      Эту клятву – именем своей богини – степняки не нарушали.

      За спиной Рида выдохнул Ансуан Вельский. А маркиз даже бровью не шевельнул. Да, его невеста. И что дальше?

      Он ее даже в глаза не видел никогда, на улице не узнает, мимо пройдет.

      – Что ты хочешь за ее жизнь и свободу?

      Хурмах прищурился.

      – Жизнь за жизнь. Это ведь твоя невеста, тебе ее и выкупать.

      Рид медленно покачал головой:

      – Нет.

      – Мне бросить ее голову к стенам крепости перед штурмом?

      Рид хмыкнул.

      – Твое право. Только голову или по частям девушку нарежешь?

      Взгляд Хурмаха замаслился, и Рид облегченно выдохнул, правда, про себя.

      Ничего Шарлиз не угрожает.

      Каган жесток, но женщин, которые побывали у него в постели, сразу на расправу не выдаст, сначала удостоверится, что те не понесли. С этой стороны Шарлиз ничего не угрожает.

      – Могу и по частям. Тебе левую ручку, правую?

      – Любую, – махнул рукой Рид. – Я сдаваться не стану и крепость не сдам. Еще предложения есть?

      – Ты можешь стать моим кал-раном. Ты достоин.

      Хурмах понимал, что Торнейский не согласится. Но не использовать этот шанс?

      Предательство – или смерть? Для кагана выбор был очевиден, для Торнейского тоже.

      Меткий плевок зашипел в жаровне.

      – Ты оскорбляешь мою кровь, каган, – с угрозой произнес Торнейский. – Если на то будет воля богов,