Сокровище. Дмитрий Сафонов

пульсировала другая: отец – рыцарь?

      Командор, не оглядываясь, протянул руку. Анна вложила в нее пачку фотографий.

      – Посмотрите, – командор отдал фотографии Марине.

      Марина взяла пачку в руки и машинально отметила, что снимки старые; не отпечатаны с цифровой копии на принтере, а сделаны в фотолаборатории.

      Марина перебирала снимки и с каждым движением все больше понимала, что она ничего не знала о своем отце. Вот отец – в Риме. Давно. Костюм и бородка, пока без очков. А вот – фотография здания; с виду – не сильно выделяющегося среди остальных. А вот – отец в парадном одеянии мальтийского рыцаря; и вокруг него – другие, такие же. Рыцари.

      – Рим, – пояснил командор. – Виа Кондотти, шестьдесят восемь. Мальтийский дворец. Главная зала. Церемония посвящения в рыцари. Одна тысяча девятьсот девяносто восьмой год от Рождества Христова.

      Двадцать лет! – подумала Марина. – Двадцать лет он жил рядом со мной, и ни словом…

      – Посмотрите на обороте, – сказал командор.

      Марина перевернула фотографию и увидела почерк отца; мелкий, бисерный, четкий. В голове возник его голос. «Когда-нибудь ты узнаешь, – писал отец. – И все поймешь». Она узнала. Но, откровенно говоря, ничего не поняла.

      Марина подняла глаза. Рядом с ней стояла Анна.

      – Можно, я… – Марина замешкалась. – Можно, я оставлю это себе?

      – Конечно, нет, – ответила Анна и мягко забрала фотографии.

      Марина стояла посреди пустыря. Небо было серым. Ветер с залива холодил лицо. Гравий хрустел под ногами. Все было, как обычно. И в то же время – Марина ощущала, что стоит не посреди пустыря, а в центре перевернувшегося мироздания. Слова командора доносились откуда-то издалека.

      – Если вы не хотите погубить дело, ради которого ваш отец отдал свою жизнь, никому не говорите, что здесь написано. Обещаете?

      Желтым пятном поплыло письмо Суворочки; командор держал его перед глазами Марины. Оставалось только кивнуть и наблюдать, как в этом перевернутом мироздании удаляются прямая спина командора и мальчишески задорная, но абсолютно седая, стрижка Анны.

      Голос Виктора вывел Марину из задумчивости.

      – Простите! Я вас не сильно помял?

      Марина обернулась.

      – Что?

      – Я нес вас на плече от актового зала до машины.

      Теперь, когда ей больше ничто не грозило, Марина окончательно пришла в себя. Оказалось, что и в изменившемся мире было место для злости.

      – Поздравляю! У вас – сильные руки, – сказала и осеклась.

      Да что она так зациклилась на его руках? Даже лицо толком не разглядела. Впрочем, лицо себя ничем особенным не проявило.

      – Извините! Мы не могли позволить, чтобы содержание письма стало известно посторонним. Они были в зале.

      – Как мило!

      – На какое-то время вам лучше уехать из города.

      – Отлично!

      Теперь ей предлагают бежать. Спасаться. При том, что она никому ничего плохого не сделала. Марина подняла глаза и наконец рассмотрела его лицо. Обычное. Более того, неприметное. Таких – миллионы.

      Виктор