И как ей это удается?. Эллисон Пирсон

остановки шагать восемь.

      08:27

      Опаздываю на работу. Непристойно и беспардонно опаздываю. Автобусы торчат в пробке. К чертям автобус. Пулей по Сити-роуд, через Финсбери-сквер, прямо по лужайке, где меня застает возмущенное “Эй” дедули, чья работа и заключается в том, чтобы орать на бегунов по лужайкам.

      – Эй, мисс! А вкругаля, как все, никак?

      Неприятно быть объектом подобных окриков, но я, кажется, начинаю бессовестно радоваться, если мне на людях говорят “мисс”. На тридцать шестом году жизни, когда сила земного тяготения и двое малолетних детей так и норовят пригнуть тебя к земле, отмахиваться от комплиментов не приходится. Кроме того, пробежка напрямик экономит минуты две с половиной.

      08:47

      Здание одного из старейших и самых безобразных учреждений Сити, фирмы “Эдвин Морган Форстер”, находится на углу Броудгейт и Сент-Энтониз-Лейн. Крепость постройки девятнадцатого века с внушительным стеклянным носом века двадцатого, оно выглядит так, будто гигантский морской лайнер врезался в универмаг и застрял в нем. На подступах к главному входу я притормаживаю для мысленной инспекции:

      Обе туфли на ногах? Парные? Проверено.

      Детской отрыжки на пиджаке нет? Проверено.

      Юбка в трусы не засунута? Проверено.

      Лифчик не торчит? Проверено.

      Окей, захожу. Марширую через мраморный холл, сую пропуск под нос охраннику Джеральду. После ремонта полуторагодичной давности вестибюль “Эдвин Морган Форстер”, прежде похожий на операционный зал банка, стал смахивать на вольер зоопарка, спроектированный русскими конструктивистами для нужд пингвинов. Все до единой поверхности пронзают глаза арктической белизной – за исключением задней стены, выкрашенной точнехонько под цвет бирюзового подарочного мыла фирмы “Ярдли”, которому моя двоюродная бабушка Филлис отдавала предпочтение тридцать лет назад. Дизайнер, однако, описал данный колер как “океанский цвет мечты и перспективы”; и за этот огрызок мудрости получил, по слухам, аж семьсот пятьдесят тысяч долларов от фирмы, специализирующейся на сохранении и приумножении капиталов.

      Нет, вы только вообразите себе это здание! Четыре лифта на семнадцать этажей. Разделите на четыреста тридцать сотрудников, помножьте на шесть тычущих в кнопки недоумков, прибавьте двоих стервецов, не желающих придержать двери, и Розу Клебб с ее буфетной тележкой – в результате получаете четыре минуты ожидания. Или пешком по лестнице. Я выбираю лестницу.

      На тринадцатом этаже, вся из себя лилово-багровая, иду прямиком к главе отдела инвестиций Робину Купер-Кларку, нашему денди в полосочку. Стычка ароматов столь же молниеносна, сколь и убийственна. Оба благоухаем. Я – туалетной водой “Eau de Испарина”, Робин – “Флорис Элит” с легкими нотками компьютерного “железа” и офисного стола орехового дерева.

      При крайне высоком росте Робин обладает талантом смотреть на тебя сверху вниз, при этом не смотря сверху вниз, то есть ни в малейшей степени тебя не принижая. Признаться, я нисколько