Вторая клятва. Сергей Раткевич

звали идиота-сказочника.

      – Так то в сказках, – вздохнул Эрик. – А в жизни, припрет, и не такое случается…

      Он вздохнул и рассказал все как было.

      Шарц улыбался.

      – Подумать только.

      – Ага, – усмехнулся Эрик.

      – Значит, так, – закончив улыбаться, сказал Шарц. – Детей своих я кой-чему обучил, но всерьез лазутчиков из них делать не намерен. И тебе запрещаю. В Олбарии, да и Ледгунде, этого добра и без нас достаточно. Хороших лекарей куда меньше. И не выдумывай, что они на кого-то там якобы «работают», это в тебе профессиональная подозрительность пляшет. Еще бы, столько лет прожить в месте, где подозревать приходилось всех, а потом вдруг без перехода оказаться там, где подозревать почти что и некого. Разве что нас с тобой, так и то ведь понапрасну. Не беда, пройдет… Здесь такое место, что любую душевную хворь как рукой снимает. А «легенду» тебе…

      Эрик глубоко вдохнул и с наслаждением выдохнул. На губах его засияла мечтательная улыбка.

      «Легенду! Легенду! Легенду!» – вопил лазутчик у него в голове.

      «Белого и пушистого не бывает, да?! – ехидно поинтересовался у него Эрик. – Бывает только тусклое и острое?! Что, действительно только такое? На самом деле?!»

      «Ну…» – замялся лазутчик.

      «Ты, кажется, собираешься что-то взять из рук этого проклятого гнома? – продолжал издеваться Эрик. – Того самого проклятого гнома, который собирается „свести нас с ума“? Ты не забыл об этом?»

      Лазутчик окончательно стушевался. Его жалкое бормотание перестало Эрика интересовать.

      Если наставник даст ему «легенду», он простит ему попытки свести его с ума. Если у него будет «легенда», он согласен сойти с ума. Он на все согласен!

      Шарц бросил на него быстрый тревожный взгляд.

      – «Легенду», значит, – повторил он. – Что ж, вот тебе «легенда»: ты ученик олбарийского лекаря, который на самом деле является секретным агентом. Днем ты старательно моешь пробирки и помогаешь наставнику ставить приварки с притирками, а по ночам осваиваешь высокое искусство «сердца камня» и другие устрашающие и таинственные вещи. Пойдет?

      – Пойдет. – Эрик улыбался.

      «Что-то не похоже, чтобы мир собирался рассыпаться на осколки!»

      «Может, просто еще не время?» – хмуро спросил счастливый лазутчик. Да разве это можно, показать кому-то, что ты счастлив? Да это почти то же самое, что показать, как ты несчастлив. Или даже хуже. Нельзя, нельзя демонстрировать свою слабость.

      «А может, ты наконец заткнешься?»

      Эрик улыбался.

      – Боже, у меня такое ощущение, что солнце взошло прямо здесь! – ответно заулыбался Шарц.

      – Так оно и есть, учитель, – выдохнул Эрик. – Где там ваши пробирки с колбами?

      Шарц вновь бросил на него короткий тревожный взгляд.

      – Эрик, я оказал тебе услугу, – промолвил он. – На мой взгляд, дурную. Тебе нужно учиться жить, а не играть кем-то придуманные роли. Ладно, обезболивание не всегда идет на пользу организму, но порой без него и вовсе не выжить. Мне бы хотелось, чтобы ты ответил