Вторая клятва. Сергей Раткевич

человечек?! – растерянно выдохнул он.

      – У каждого из нас, что у меня, что у тебя, в голове сидит ма-а-аленький такой человечек. – Шарц пальцами показал, насколько маленький. – Не знаю, как ты зовешь своего, а я своего зову попросту – лазутчик. Или – петрийский шпион. Как у меня настроение выпадет, так и зову. Они – это все, чему нас наши наставники научили, а также все, что в процессе этой работы усвоили мы сами. Они – это очень большая наша часть. Подчас слишком большая. Ну а им самим кажется, что они – это и все, что в нас есть. А остального просто не существует. Или оно лишнее, и его убрать следует. И вот мой человечек прямо-таки слышит, как твой говорит тебе: «Не доверяй этому проходимцу гному, он нарочно все это с тобой делает, а потом все равно предаст и бросит на корм псам!»

      Эрик замер. Застыл с открытым ртом.

      – Твой человечек не дает тебе свободно творить, хватает тебя за руку, – продолжал меж тем Шарц.

      «Не даю тебе свихнуться», – пробормотал голос в голове.

      «Человечек?»

      «Сам ты человечек, я и есть ты! Не слушай этого болтуна гнома. Он и сам, должно быть, спятил, и тебя с ума сведет».

      – А сейчас он тебе советует заткнуть уши! – рассмеялся Шарц. – Но я тебя, знаешь ли, не для того сюда привел, чтоб ругаться с коллегой. Костер догорает. Сейчас я вновь стану делать разные операции на отсутствующих больных, а ты… на меня ты еще насмотришься, следи пока, что делает моя тень…

      И пока не погас огонь, на снегу плясала тень лекаря, черная на белом, словно безумная ожившая гравюра, исцеляя, спасая, сражаясь со смертью.

      В немом восхищении Эрик смотрел на этот пронзительный танец, зная, что никогда его не забудет.

      Потому что такое не забывается.

* * *

      Обратный путь не занял много времени. Караульные при замковых воротах встретили их бодрым приветствием и улыбками. Меньше одной стражи прошло с момента, когда сэр доктор заглянул к своему ученику с предложением прогуляться. Меньше одной стражи и куда больше одной жизни. Замковая калитка со скрипом закрылась.

      – По делу, разумеется, – шутливо отвечал наставник на расспросы караульных. – Или вы думаете, что мне по ночам заняться нечем, что я почем зря по сугробам шастаю?

      – Есть, конечно, – улыбаясь, соглашались стражники. – С такой женой, да чтоб ночью заняться было нечем…

      – Вот-вот, – кивал наставник. – А уж какая замечательная у меня дома подушка, вы просто не поверите! Впрочем, ночной страже о подушках рассказывать – грех великий. С меня пиво, ребята!

      – Штрафное! – довольно басил начальник караула. – Так и запишем! Сэр доктор угощает всю нашу смену!

      В шутливом ужасе Шарц схватился за голову. А с неба опять пошел снег.

* * *

      – Пойдем, Эрик, – наконец сказал наставник, и они направились к дому.

      К дому… это место надолго теперь станет его домом.

      Дом. Это слово так странно ощущалось на языке, так свербело в мыслях… У Эрика никогда не было своего дома. Он спал, где положат, и ел, что дадут. Его учили, что это правильно. Что